Советская предвоенная торговля

Как советская торговля выживала в годы войны

В Свердловске директор булочной кричал собравшимся: «Москва в угрожающем положении, а поэтому магазин закрывается». Появились карточки, которые распространялись на все новые и новые группы товаров.

Плановая экономика не могла работать в идеальном вакууме, и значительную роль в снабжении населения в годы войны играл коммерческий сектор. Наличие двух систем в трудный момент позволило придать советской торговле некоторую гибкость. Правда, рубль в таких условиях стремительно терял покупательную способность – единые розничные и коммерческие цены различались. В период максимального повышения цены на колхозном рынке в 17 раз превышали средний уровень цен мирного 1940 года. При средней зарплате в 400-450 рублей килограмм картофеля на рынке в Горьком в январе 1943 года стоил 40 рублей. Цена литра молока в том же Горьком колебалась от 18 до 60 рублей, килограмма свинины – от 44 до 512 рублей. За бутылку водки просили больше 1000 рублей, что превышало зарплату квалифицированного рабочего. Шампанское обходилось в 160 рублей, но большинству населения было не до покупки игристого напитка. Производство водки в годы войны упало в пять раз, и большую часть алкоголя получала Красная армия в виде ежедневной «наркомовской» порции в 100 грамм.

Промтовары и ткань оставались в дефиците, возле универмагов начинались драки, магазины превращались в «зверинец спекулянтов всякого рода». Житель Нижнего Новгорода купил шерстяной отрез на костюм за 900 рублей и тут же перепродал его за 3 с половиной тысячи. Вновь появились «мешочники», которые отправлялись в ближайшие деревни обменивать продукты. Люди возвращались к натуральному обмену, а деньги в деревне особенной ценности не играли. Так, саратовские женщины вязали чулки, после чего обменивали их в селах на пшено.

Колхозные рынки являлись таковыми только на вывеске, на деле здесь можно было продать любой товар. На одном из московских рынков в ноябре 1944 года среди продавцов хлеба насчитали только пять крестьян! При этом рабочих среди продавцов было 37, служащих – 9, домохозяек – 39, инвалидов – 5. В столице при входе на рынок продавцу требовалось уплатить разовый сбор в 8 рублей, после чего выдавался контрольный талон. Многие не хотели терять деньги, поэтому стояли с товаром на обочинах дорог и тротуарах. Санитарное состояние мяса на рынках практически не проверялось, возникали проблемы с ледниками и холодильниками. В итоге на колхозные рынки стали привозить живой скот. На Преображенском рынке Москвы в 1942-1945 годах существовал свинарник, где временами содержалось до ста свиней!

Чтобы прокормиться, люди несли ценные вещи в комиссионные торговые точки. Существовали специальные скупочные магазины, принимавшие старую одежду и ветхое тряпье, его использовали в качестве сырья для швейной промышленности. Но на руках у населения все еще оставались «живые» деньги. В 1944 году в СССР была развернута система магазинов Особторга, занимавшихся реализацией редких и высококачественных товаров. В Москве у новой структуры насчитывалось 20 продовольственных магазинов и 50 ресторанов. Сюда заходили преимущественно представители провластной интеллигенции, научные и инженерные работники, высокопоставленные чины Красной армии. За 100 граммов сахара здесь просили 55 рублей! Яркие витрины и непомерные ценники вызывали ярость у простых людей. В коммерческие магазины простые рабочие ходили исключительно на экскурсии: «Сколько можно жить, когда вокруг нас тысячи дельцов и всяких новоявленных начальников, крича о воздержанности, дерут в три горла и не имеют представления – что такое нужда?» Показатели продаж говорят сами за себя – Свердловская контора Особторга в июле 1945 года реализовала 1 килограмм масла и 71 килограмм мяса. Во многих магазинах Особторга инвалиды могли приобретать товары с некоторой уценкой. Так, на папиросы давали скидку в 25%. Многие спекулянты так и зарабатывали, играя на разнице цен.

Во время войны выдавались и так называемые «лимитные книжки», позволявшие покупать дефицитный товар вне очереди или со скидкой. Многочисленные проверки выявили вопиющие случаи, когда лимитные книжки обнаруживались у случайных людей. В Закавказье такие документы скупались за 2-3 бутылки пива.

Председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, анализируя экономику Советского Союза во время ВОВ, писал в 1948 году: «Розничные государственные цены на нормированные продовольственные и промышленные товары не подвергались повышению. Исключение составляли алкогольные напитки и табачные изделия, цены на которые были увеличены. Повышение цен на алкогольные напитки явилось своеобразным косвенным обложением доходов части населения, прибегающей к чрезмерному потреблению этих товаров». При этом Вознесенский признает, что в тех сферах, где действовало свободное ценообразование, стоимость продуктов выросла в 12-13 раз, а наличие сразу двух ценовых систем, коммерческой и «пайковой», только подстегивало спекуляцию. Но и на государственных предприятиях не все было столь радужно – рабочие-подростки получали 250-300 рублей, и у них не хватало денег, чтобы выкупить товары, положенные по карточкам. Одной зарплаты хватало на поддержание питания в течение 2-3 недель. В.Н. Парамонов свидетельствует: «Цены на рынках республик Закавказья и Средней Азии, где существовало изобилие продуктов, временами были в 20 раз ниже цен в Москве, а в индустриальных городах Урала приходилось платить нередко больше среднемесячной заработной платы». Значительную часть доходов отнимали отчисления – с января 1942 года был введен военный налог, а рабочие подписывались на займы, часто «съедавшие» месячную зарплату.

7 апреля 1942 года увидело свет постановление «О выделении земель для подсобных хозяйств и под огороды рабочих и служащих». При отделах рабочего снабжения, заводах и фабриках стали появляться хозяйства. Если в 1940 году численность крупного рогатого скота в подсобных сельскохозяйственных структурах составляла 586 тысяч голов, то в 1943 году – уже 904 тысячи. В 1942 году в Мурманске собрали 138,5 тонн овощей картофеля, а в 1944 году показатель вырос в разы, до 1145 тонн. Хотя огородики появляются и в пределах крупных городов, фактической монополией на производство продуктов обладали крестьяне и колхозники. Как пишет В.С. Пушкарев, из 54,4 млрд рублей, выпущенных в годы войны, 34,9 млрд отправилось прямиком в деревню.

В спекулятивные структуры встраивались даже высокопоставленные чиновники – заместитель министра по пищевой промышленности Татарской АССР в 1945 году на свои деньги купил больше тонны какао-бобов, из них изготовили 12 ящиков шоколадных конфет, реализовали через местную систему магазинов. Выручку отвезли чиновнику. Расхищение государственных фондов практиковалось повсеместно – в 1943 году только на одной базе Дальстроя НКВД недосчитались 8,6 тонн мяса и рыбы, 1,6 тонн хлеба.

Милиция старалась бороться со спекулянтами. Так, у москвича Шнайдера обнаружили 102 куска мыла, 480 метров мануфактуры и море разливанное других товаров, за что он получил десять лет с конфискацией имущества. Суд часто давал по пять лет за продажу трех батонов хлеба. Сороковые запомнились контрастами и противоположностями. С одной стороны – очереди и недоедание, с другой стороны – роскошные коммерческие магазины. Но ради будущей победы, зарево которой уже занималось на далеком западе, советский народ был готов отдать многое.

Советская торговля — как «доставали» вещи в СССР

Советская торговля тоже была удивительно устроена, нынешним людям не понять.

Товары были социалистическими и капиталистическими. Капиталистические товары советским людям нельзя было ни знать, ни видеть, они поступали в «Березки» и оттуда расползались по блатным (номенклатурным) гражданам и по спекулянтам. Поскольку у всех, у кого были какие-то деньги, были и знакомые спекулянты, то капиталистические (хорошие) товары были у всех. Но не часто. Дорого очень.

Скажем, нас у мамы-папы было пять дочерей. На нас, понятно, одежды было не напастись, на кобыл таких. И все хотят хорошее, а плохого не хотят. Обувь тоже. Где ее возьмешь? Я помню, в 1974 году собралась в Коктебель. А сандалий нет. В магазинах нет. Боты «прощай, молодость» есть. Тапки без задников, войлочные, так называемые «ни шагу назад», – пожалуйста. Туфли какие-то страшные – тусклые, румынские, какашечно-коричневые со шнурками, это есть. В 1974 году невозможно себе было представить на женщине туфли тусклые, румынские, какашечно-коричневые со шнурками, то есть представить можно, но это если такая женщина уже повесилась с горя и, обутая соответственно, болтается в петле.

У нас был родственник-француз, о нем петь и петь, пока струны не порвешь; вот я его принудила пойти со мной в «Березку» и купить мне хорошие туфли на свадьбу. Он был жадный до синевы, лишь слово «свадьба» что-то в нем шелохнуло, да и то только потому, что ему от папы тоже было нужно кое-что, а именно копия Указа Александра II из архива. О том, что он граф. Ему Указ, мне – туфли на каблуках, не знаю, справедливый ли обмен?

Так что я на своей свадьбе была в остромодных лодочках фирмы «Габор» на высоченном каблуке и маленькой платформе, цвета коньячного; платье на мне было из свистящего ацетатного шелка в больших желтых цветах, короткое и общелканное по фигуре, так как моя портниха Валентина Иванна воровала ткани без всякого зазрения совести; как-то я пришла к ней без звонка, нагрянула. Смотрю – а у нее на диване подушки в чехлах из тканей, предназначенных на наши платьица и юбочки, – не успела спрятать. Густо-густо покраснела Валентина Иванна… но я не о том.

Я о том, что ни в общелканном платье в цветах, ни на габоровских наборных каблуках на море не поедешь и на горы не полезешь. Сандалии нужны. А их нет. И я через знакомых разыскивала старух, которые бы помнили 1919 год и, соответственно, умели бы плести сандалии из веревок; и мне такую старуху даже нашли, но закавыка была в том, что в магазинах в 1974 году веревок не было.

Я уж не помню, как я тогда выкрутилась, но помню, что в нашей компании, ходившей в горы, была женщина в летнем пальто. Это в жару 30 градусов. Я тихо спросила: это она что. И мне тихо ответили: а у нее платья нет.

У нас тоже была спекулянтка, хотя маме мешали принципы: мама считала, что спекулировать нечестно. Но мы с мамиными принципами не считались, мы разрешали ей иметь свое особое мнение, а нам нужны были хотя бы иногда красивые капиталистические товары! Так что мы с сестрой Наташей купили себе у спекулянтки одинаковые финские пуховики на кнопках, и наша невестка тоже такой купила, и мы как дуры ходили в совершенно одинаковых пальто, но это было все равно круто. Вам нынешним не понять.

Еще круто было иметь мохеровый шарфик. Мужчины носили. А я была у нашей спекулянтки дома – так там вся квартира, все серванты и полки были заставлены хрусталем, как у спортсменов бывает кубками и наградами. А на двуспальной кровати было постелено необъятное мохеровое покрывало в шотландскую клетку, размером, наверно, 2×3 метра. Это производило такое же оглушительное впечатление, какое производили, наверно, на гостей хоромы Чурилы Пленковича, былинного иностранца и убийственного красавца: пол в его хоромах был серебряный, а потолок обит черными соболями.

Чурила Пленкович плохо кончил; спекулянтка, боюсь, тоже.

А социалистические товары можно было купить в Москве в особых магазинах: «Ванда» торговала польскими тенями для глаз, соседняя с ней «София» каким-то кошмарным розовым маслом, от которого у всех, кого я знаю, болела голова, как у булгаковского Понтия Пилата; еще был «Лейпциг», а на краю света, на оврагах, стоял «Ядран».

Один раз я в этом «Ядране» была. Там давали водолазки, называемые «банлонами», а иногда даже и какие-то кофточки. Но «давали» – это не просто «продавали», как могут подумать нынешние наивные люди, ностальгирующие по совку. Не-е-ет, это так просто не делалось.

Кофточки продавались запечатанными в целлофановый пакет. Распечатывать и примерять их было нельзя. Почему – не спрашивайте. По кочану. Сначала купи, а потом и примеряй! А поскольку крой был, прямо скажем, югославский, то есть неизвестный и непривычный, то угадать, какого размера тебе нужна кофточка, было невозможно. А вдруг в груди тесно? Или рукава болтаются? Так что женщина сначала билась в очереди, напирая на прилавок, затем выхватывала две кофточки примерного размера, – не подойдет одна, другая сгодится, – и, потная и растрепанная, выпрастывалась из людского моря наружу, на овраги. И там, среди незаасфальтированных ям, распечатывала пакет и мерила на себя кофточку. Много там стояло похожих друг на друга озабоченных женщин и, мало стесняясь мужчин, мерило на себя кофточки. Чего их стесняться, это не те мужчины.

А если, как в общем-то и планировалось, кофточка не подошла, ее тут же клали назад в пакет и продавали другой женщине, размером поменьше. Их много вокруг стояло и бродило.

И вот я взяла с бою кофточку, выбралась, распечатала, примерила, – не подошло, – положила назад в пакет и продаю какой-то даме. Тут подходит милиционер – их там было как блох. И говорит: «Пройдемте в отделение. Вы занимаетесь спекуляцией!» Дама испугалась и убежала, только пыль с оврагов поднялась в тихий воздух. Я говорю: «Нет, спекуляцией я не занимаюсь». – «Вы занимаетесь перепродажей, а это спекуляция». – «Спекуляция, – говорю я, – это если бы я перепродавала с выгодой. А я продаю за ту же цену, за которую купила. Нет в моих действиях никакого состава преступления. Мы с вами только время потеряем». Милиционер подумал и рукой махнул.

Но это мне крупно повезло. А мою сестру Катю в точно такой же ситуации – ей было в груди тесно, – поволокли в ментуру и там составили акт и оформили привод. Думаю, она начала по своей привычке искать правды, качать права и орать на представителя властей – как Лимонов на Триумфальной площади.

Но сестра Катя мне про это не рассказывала, а узнала я про этот эпизод из ее криминального прошлого случайно. Году эдак в 1992-м стою в магазине на Полянке, держусь я за карман, и тут ко мне подходит незнакомый мне граждан. В смысле женщина. «Я, говорит, журналист, и недавно проходила мимо нашего районного ОВИРа. Там они документы выбросили, личные дела. Я покопалась в них и выбрала оттуда папки со своим делом, и с несколькими знакомыми тоже взяла. И ваше дело у меня есть. Хотите, сбегаю, принесу? Я рядом живу». – «Несите», – говорю. Она сбегала и принесла. Там и анкета моя последняя, и копия приглашения в Грецию, и еще какие-то справки, и – на зелененькой бумажке – строгое указание. Донесение, можно сказать. Что в семье у Татьяны Никитичны Толстой неблагополучно. Сестра с приводом. Наклонности у семьи, стало быть, тревожные. Обратите внимание и будьте бдительны.

Вот что такое сходить в магазин при советской власти.

Татьяна Толстая
«Войлочный век»

Советская предвоенная торговля

• ЖАНРЫ 360
• АВТОРЫ 275 761
• КНИГИ 649 049
• СЕРИИ 24 721
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 607 629

Очередной том «Истории социалистической экономики СССР» охватывает развитие социалистической экономики СССР в предвоенные годы (1938 — июнь 1941 гг.) и в период Великой Отечественной войны (1941—1945 гг.). Том состоит из двух частей.

В первой части рассматриваются важнейшие вопросы развития советской экономики в условиях социалистического общества, построенного в основном, начала строительства развитого социализма — подъем народного хозяйства и культуры в третьей пятилетке, укрепление экономической и оборонной мощи Советского Союза, непосредственная подготовка страны к отражению империалистической агрессии.

Вторая часть тома посвящена анализу состояния социалистической экономики в военные годы. В книге показана историческая обусловленность и закономерность военной и экономической победы Советского Союза над империалистической Германией и милитаристской Японией. Победа Советского Союза показала всему миру мощь социалистического строя, рожденного Октябрьской революцией. Экономическая система СССР, созданная советским народом по ленинскому плану под руководством Коммунистической партии, оказалась несравненно более жизнеспособной, чем экономика империалистической Германии и ее сообщников. Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне продемонстрировала превосходство социализма над капитализмом в области экономики, политики, идеологии.

В книге показывается, как Коммунистическая партия, умело используя преимущества социалистической плановой системы хозяйства, реализовала объективные возможности, заложенные в социалистическом строе; освещается руководящая роль партии в мобилизации народного хозяйства, организации слаженной военной экономики СССР, объединении усилий фронта и тыла для разгрома врага. Преимущества социалистической плановой системы хозяйства и трудовой героизм советского народа позволили быстро перестроить экономику на военный лад, наладить военное производство, обеспечить ускоренные темпы его развития при максимальном использовании материальных, трудовых и финансовых ресурсов для нужд военной экономики, а на втором этапе войны — для восстановления народного хозяйства в освобожденных от оккупации районах. Преимущества социалистической системы хозяйства позволили быстро и планомерно перейти к мирному производству после окончания войны.

В книге анализируется работа основных отраслей промышленности (оборонной промышленности, машиностроения, металлургии, топливной, электроэнергетики, легкой и пищевой промышленности) в интересах обороны страны; характеризуется развитие сельского хозяйства, его роль в военной экономике, обеспечении армии и населения продуктами, а промышленности — сырьем; показывается борьба советских людей против фашистского оккупационного режима на временно захваченных территориях. В томе рассмотрены вопросы транспорта, торговли и снабжения населения, организации финансовой системы, культурного строительства, внешних экономических связей СССР в период Отечественной войны. В главе об экономике союзных республик рассказывается о перестройке промышленности республик Закавказья, Средней Азии, Казахстана, мобилизации всех ресурсов для укрепления оборонной мощи страны; о братской помощи народов этих республик освобожденным от оккупации районам РСФСР, Украины, Белоруссии, Молдавской ССР, республикам Прибалтики в восстановлении хозяйства.

Уже в ходе войны создавались предпосылки для планомерного перехода к мирной экономике, для быстрого восстановления и подъема народного хозяйства СССР в послевоенный период.

В написании тома участвовали: доктора экономических наук И. А. Гладков и А. Д. Курский (глава 1), кандидат экономических наук А. И. Коссой (глава 2), кандидат экономических наук Н. Д. Лелюхина (глава 3, § 1), член-корреспондент АН СССР В. А. Виноградов (глава 3, § 2), доктор экономических наук Ю. Е. Власьевич (глава 3, § 3), старший научный сотрудник С. Н. Лапина (глава 3, § 4), кандидат экономических наук В. И. Дриц (глава 3, § 5), доктор экономических наук Г. А. Дихтяр и кандидат экономических наук Р. А. Локшин (глава 3, § 6), кандидат экономических наук Л. Н. Камушер (глава 3, § 7), доктор экономических наук В. А. Жамин (глава 3, § 8), доктор экономических наук И. А. Гладков (глава 4), кандидат экономических наук В. Д. Калинин (глава 5), доктор экономических наук Ю. Е. Власьевич (глава 6, § 1), кандидат экономических наук Н. Д. Лелюхина (глава 6, § 2, 3, 7), старший научный сотрудник Л. В. Фомина (глава 6, § 4), научный сотрудник И. П. Скородумова (глава 6, § 5), кандидат экономических наук 3. Н. Строева (глава 6, § 6), кандидат экономических наук Л. Н. Камушер (глава 6, § 8), кандидат экономических наук Е. А. Поспелова (глава 6, § 9), доктор экономических наук Ю. Ф. Воробьев (глава 7), доктор экономических наук В. Н. Яковцевский, научный сотрудник Л. И. Дубов (глава 8), кандидат экономических наук А. Н. Маркова (глава 9), доктор экономических наук Г. А. Дихтяр и кандидат экономических наук Р. А. Локшин (глава 10), член-корреспондент АН СССР В. П. Дьяченко (глава 11), доктор экономических наук В. А. Жамин (глава 12), кандидаты экономических наук А. И. Бузлаева, А. Н. Маркова (глава 13).

В разработке материалов и подготовке тома к печати принимали участие научные сотрудники Сектора обобщения опыта развития советской экономики и экономической политики Р. В. Гуральник, Н. Л. Довбненко, Л. П. Желтякова, Е. К. Павлова, Е. Ф. Попова, Н. Н. Попович, А. А. Скробов.

В томе использованы материалы коллективных трудов Института экономики АН СССР «Социалистическое народное хозяйство СССР в 1933—1940 гг.» (М., Изд-во АН СССР, 1963) и «Советская экономика в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» (М., изд-во «Наука», 1970).

ВСТУПЛЕНИЕ СССР В ПЕРИОД ЗАВЕРШЕНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА СОЦИАЛИЗМА, СОЗДАНИЯ РАЗВИТОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА

ТРЕТЬЯ ПЯТИЛЕТКА — НАЧАЛО СТРОИТЕЛЬСТВА ЭКОНОМИКИ РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА

1. Новая обстановка, новые задачи Страны Советов

После создания основ социализма, т.е. ликвидации эксплуататорских классов и утверждения общественной собственности на средства производства во всех секторах народного хозяйства, Страна Советов вступила в стадию строительства развитого социалистического общества. Новый этап начался в сложной и напряженной международной обстановке. На состоявшемся в марте 1939 г. XVIII съезде ВКП(б) отмечалось, что капиталистический мир переживает серьезнейшие потрясения в области экономики и политики. Во второй половине 1937 г. в капиталистических странах разразился новый экономический кризис, не затронувший только Германию и Японию, проводивших милитаризацию своей экономики; обострилась борьба за рынки сбыта, за источники сырья, за новый передел мира. Углублялись главные противоречия капиталистической системы в области экономики, политики, идеологии, усиливалась реакция. Монополистическая буржуазия стремилась заменить буржуазно-демократические формы своего господства фашизмом — террористической формой диктатуры. Основу всей его политики и идеологии составлял антикоммунизм 1 .

«Великие успехи советских людей, менее чем за четверть века превративших свою Родину в процветающее социалистическое государство, вызывали ярость в стане империалистов. Те, кому не удалось задушить нашу революцию в колыбели, не прекращали вынашивать планы военного разгрома Страны Советов» 2 , — указывал Л. И. Брежнев.

Империалисты обеих соперничавших группировок (германо-итало-японской и англо-франко-американской), объединяемые ненавистью к Советскому Союзу — стране победившего социализма, стремились разрешить раздиравшие их противоречия путем развертывания войны. Они рассчитывали на то, что ликвидация Советского государства поможет преодолеть общий кризис капитализма, восстановить безраздельное господство капиталистической системы в мире. Но эти планы оказались несостоятельными.

«XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б)». Стенографический отчет. Госполитиздат, 1939, стр. 9—14.

Советская торговля

А правда, что в Советском Союзе в каждом магазине стояли бочки с чёрной икрой, и стоила она копейки? Что было сложно достать? Были ли очереди? Можно ли было без блата достать нормальные продукты? Правда, что хлеб был вкуснее?

Я вот почти ничего не помню про советские магазины: я был слишком молод, и родители меня в них не брали. Из 90-х помню только, что надо было ходить через лес на МКАД за какими-то бананами. Зачем за ними надо было ходить, я до сих пор не понимаю, никто их у нас не ел всё равно. Ещё помню, на Тверской был очень крутой магазин «СвитСвитВей», где продавали иностранные конфеты на развес.

Поделитесь воспоминаниями, что и где вы покупали, что сколько стоило, каких продуктов вам не хватает сейчас? Под катом большая фотоподборка советских магазинов, витрин и прилавков.

С началом советской власти частные магазины начинают быстро исчезать, а вместо них появляется централизованная система распределения. В те годы для граждан начали вводить продуктовые карточки. Они действовали несколько лет после революции, потом их отменили, а затем снова ввели в 1929 году.

Магазины на Пятницкой улице, 1922-1929 годы

Фасад книжного магазина, 1920-1929 годы

В 1932 году частную торговлю запретили на законодательном уровне. А продукты распределялись в зависимости от того, чем человек занимался. Лучше всего жилось рабочим и их семьям: они относились к первой категории и получали в день 800 г хлеба. Вторая категория – служащие, они получали по 300 г. Инвалиды и пенсионеры получали по 200 г. А церковные служащие и тунеядцы не получали вообще ничего.

У витрины обувного отдела ЦУМа, 1934 год

В 1935 году жизнь в стране более-менее наладилась, товаров стало много, и власти решили отменить карточки и установить свободную торговлю. В течение следующих шести лет (до начала Великой отечественной войны) государство самостоятельно вводило и регулировало все розничные цены.

Витрина, 1939 год

«Метрополь» и реклама «Аэрофлота», 1939 год. Официально к этому году «Аэрофлот» существовал уже 7 лет. За это время он успел спасти челюскинцев и совершить перелёт из Москвы в США через Северный полюс.

Книжный магазин «Метрополя», 1939 год

С началом Великой Отечественной большую часть материальных ресурсов перенаправили на военные нужды. В 1941 году власти вновь ввели карточки на хлеб, крупу, сахар, масло, одежду и обувь. Самые большие порции получали рабочие военных заводов, горной и химической промышленности. Но даже по карточкам продукты часто было невозможно достать.

Карточки действовали до конца 1947 года. В этот год в стране провели деноминацию и вновь наладили открытую торговлю.

Витрина Елисеевского гастронома, 1947 год. Это был один из самых знаменитых советских гастрономов.

Магазин был основан еще в 1901 году, тогда он назывался «Магазин Елисеева и погребов русских и иностранных вин». Первые несколько лет после революции он стоял закрытым, а в 1920-х годах его открыли вновь и переименовали в «Гастроном №1». Здесь был огромный ассортимент товаров и часто появлялись редкие товары, что в условиях послевоенного дефицита было очень необычно.

Говорят, что именно отсюда пошла традиция складывать товары в пирамиду.

Гастроном, как и все остальные магазины, в военные и послевоенные годы работал по карточной системе. Но в 1944 году в нём также был открыт коммерческий отдел, в котором товары продавали за деньги. Цены тут были заоблачные, но отдел всё равно привлекал огромное количество посетителей. Всё это закончилось тем, что в 50-х годах заведующего коммерческим отделом гастронома осудили за большую сумму нетрудовых доходов, нажитых на обмане покупателей.

У табачной витрины на улице Горького, 1947 год

Изданием и распространением книг в СССР тоже занимались партийные органы. Перед печатью вся литература проходила через руки цензоров, многие произведения и авторы в печать вообще не допускались. Но зато книжки стоили очень дёшево, и вообще чтение в народе было очень популярно. У витрины книжного магазина «Москва».

С кем СССР вел внешнюю торговлю?

Ни для кого не секрет, что Советский Союз являлся одной из самых обеспеченных ресурсами государств 20-го века. Богатые залежи руды, угля, хорошо развитое сельское хозяйство, а потом еще обнаруженные и разработанные источники нефти и газа сделали его крупнейшим экспортером в мире.

Ведь, как говорится, торговля двигатель прогресса, а молодому государству нужны были ресурсы, недоступные на месте. Может возникнуть логичный вопрос — как у страны с такой огромной территорией могла быть нехватка хоть чего-то. Да, сырья у СССР было действительно в достатке, но вот чего всегда явно не хватало — так это качественной готовой продукции, для бытового и повседневного использования.

1. Закупаем оборудование у капиталистов
2. Когда есть предложение, но спрос отсутствует
3. Заключение

Закупаем оборудование у капиталистов

Несмотря на явный идеологический конфликт и мировое неодобрение процессов, происходивших на просторах уже несуществующей Российской империи, с Советским Союзом торговлю не прекращали. В первое время после революции некоторые страны, вроде Англии, накладывали свое эмбарго на товары большевистского режима, но из-за бушевавшей там войны экспортировать новообразованному режиму было особо нечего.

В 17-18-ые года была налажена связь с немецким правительством, которые в обмен на продовольствие, высылали Ленину и его бойцам деньги и золото, но это скорее частный случай, чем часть конкретной внешней политики. Но по происшествию времени, когда политический мир смирился с появлением на карте новой страны, первой социалистической, торговля пошла прежним ходом. Особенно во времена НЭПа, когда власть СССР давала возможность более или менее свободно существовать рыночной торговле.

Но, используя избитую фразу, все поменялось, когда Сталин провозгласил курс на индустриализацию и учреждение плановой экономики. Связь с внешним миром стала строго контролироваться государством, все торговые потоки теперь были под надзором новоучрежденных ведомств. В массовом количестве за границу пошло зерно, чей поражающий своими размерами вывоз(до нескольких миллионов тонн в год), стал, как считается, одной из причин Голодомора в 32-33-из годах.

Взамен же Советский Союз закупал у стран “загнивающего” Запада самое современное оборудование для своих строящихся фабрик и заводов. Отдельно бы хотелось отметить факт торговли с нацистской Германией, которую обеспечивали тем же зерном, а также железом, шедшое на выплавку танков, пуль и оружия для будущей мировой войны. Можно сказать, что в какой-то мере Сталин сам вооружил своего злейшего врага.

Когда есть предложение, но спрос отсутствует

В послевоенное время мало что изменилось. Открытие и разработка в Сибири богатых месторождений нефти и газа сыграло с СССР двоякую штуку. С одной стороны, они значительно увеличил доходы государства, с другой стороны богатые денежные поступления с продажи “горючки” перекрывали собой все дыры экономической модели страны, маскируя нехватку в бюджете из-за провала планового ведения дел.

Но беда заключалась не только в этом. С каждым годом, двумя, пятью и так далее падала востребованность товаров ежедневного обихода на мировом рынке. Если богатства, которые добывал Союз из своих недр, покупали охотно, то вот с готовой продукцией все обстояло гораздо хуже. Если, например, страны Европы, такие как — Франция, Англия, Германия, Нидерланды и другие, достаточно активно закупали в Советах машины, мотоциклы, не брезговали и другими товарами для своих граждан, типа мебели или прочего, то уже в 70-ых спрос на них значительно снизился.

Из-за отсутствия на внутреннем рынке конкуренции, никакого развития продукции не происходило, довольствовались, как говориться, чем было. Но в остальном мире все было совершенно наоборот — каждая фирма-производитель как могла билась за каждого своего клиента, что толкало ее на постоянное улучшение производимого. И в этом плане СССР оказалась безнадежно отсталой.

По состоянию на конец 70-ых, примерно 10% ее товаров постоянного или частого пользования соответствовала или превышала международные нормы.Ситуация, как можно видеть, крайне плачевная. Небольшой отдушиной был СЭВ — Союз экономической взаимопомощи, куда входили страны соц.блока. Именно туда Союз “скидывал” большинство продукции, которую не хотел покупать Запад. Но и они особо не скрашивали плачевную ситуацию, сложившуюся на закате существования Советского Союза.

Заключение

Несмотря на свое жесткое противостояние силам “гнилого” капитализма, СССР не брезговал торговать со странами, где этот капитализм процветал. Ведь, в принципе, иначе вести дела было бы не с кем.

Случались отдельные инциденты разрыва торговых отношений, которые были следствием политических игр и скандалов, но в общем — торговал Советский Союз со всеми. Правда, предложить он мог только свои природные богатства, которое миллионами тонн высылалось за рубеж. А вот производимое на фабриках и заводах, как говорится, не соответствовало.