Кто в киеве первее начал княжить?

КТО В КИЕВЕ ПЕРВЕЕ НАЧА КНЯЖИТИ? Из школьных учебников и популярной литературы некоторые из нас помнят, что начало русской государственности на юге было положено некими Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их Лыбедью. В честь старшего из братьев, Кия, два других брата основали город Киев — столицу

Кто в киеве первее начал княжить?

КТО В КИЕВЕ ПЕРВЕЕ НАЧА КНЯЖИТИ?

Из школьных учебников и популярной литературы некоторые из нас помнят, что начало русской государственности на юге было положено некими Кием, Щеком, Хоривом и сестрой их Лыбедью. В честь старшего из братьев, Кия,

два других брата основали город Киев — столицу Киевской Руси и мать городов русских.

Уже во времена Нестора-летописца личность Кия была легендарной,

и сам Нестор на страницах своей «Повести временных лет» даже спорил с какими-то неизвестными нам оппонентами, считавшими Кия простым перевозчиком на Днепре [ «Повесть временных лет». М.—Л., 1950, с. 9]:

«И быша 3 братия: единому имя — Кый, а другому Щек, а третиему Хорив, а сестра их Лыбедъ. И сидяше Кый на горе, идеже ныне увоз Боричев, а Щек седяше на горе, идеже ныне зоветься Щековица, а Хорив на третией горе, от него же прозъвася Хоревица, И сътвориша градък въ имя брата своего старейшего и нарекоша имя ему — Кыев. И бяше около града лес и бор велик и бяху ловяще зверь. И бяху мужи мудри и съмысльни и нарицахусе Поляне. От них же суть поляне Кыеве и до сего дьне… Ини же несведуще, реша, яко Кый есть перевозьник был.

У Кыева бо бяше перевоз тъгда с оноя страны Дънепра — темь глаголаху: «на перевоз на Кыев»… Аще бы Кый пе-ревозник был, то не бы ходил Цесарюграду. Но се Кый къняжаше в роде своемь и приходившю ему к цесарю, которого не съвемы, но тъкмо о семь вемы, якоже съказаютъ, яко велику честь принял есть от цесаря, при котором приходив цесари. Идущю же ему вспять, приде к Ду-наеви и възлюби место и сруби градък мал и хотяше сести с родъм своим и не даша ему ту близь живущии. Еже и доныне наречють дунайци «городище Киевець». Кыеви же пришедъшю в свой град Кыев, ту живот свой съкоьнча; и брата его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь ту съконьчашася. И по сих братьях держати почаша род их княженье в Полях».

Из приведенного отрывка следует, что изыскания Нестора основаны на современном ему историческом фольклоре. Нестор знал, что когда-то на месте Киева существовал Киев перевоз — переправа через Днепр,

которую содержал некий перевозчик (паромщик) Кий. Такое «низкое» происхождение названия стольного града Киева Нестора явно не устраивало. Где-то он услыхал малоизвестную ему историю о том, как некий князь Кий ездил в Царьград (Цесарьград) к какому-то византийскому императору («цесарю»), имя которого Нестор не знает («не съвемы, но тькмо о сем вемы»). Возвращаясь домой, этот Кий построил Киев-град («Киевец») на Дунае, после чего его род начал княжить «в Полях».

Из каких слов Нестора следует, что Кий с братьями основал свой город Киев именно на Днепре? Мы, признаемся честно, не понимаем. Вероятно, кто-то умеет читать между строк, мы — нет. Весь вышеприведенный отрывок настолько противоречив, что из него можно понять только одно: название Киева связано с личным именем Кий. И все!

Судя по приведенной Нестором топографии местности, никакого отношения к реальному Киеву на Днепре она не имеет. Нестор утверждает, что род Кия «почаша… княженье в Полях», то есть Кий стал родоначальником княжеской династии, управлявшей славянским племенем полян. Но двумя строчками выше тот же Нестор пишет, что Кий, Щек и Хорив жили на горах, вокруг которых были «лес и бор велик». Какие «Поля»? Какие поляне?

То, что Нестор плохо представлял себе раннюю историю Киева, не отрицает даже академик Б. А. Рыбаков [подробнее см.: Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982, с. 90–93]. Но Кий, Щек (правильнее — Чех) и Хорив действительно, основали город Киев в 430 году, на Дунае, у устья реки Морава. Этот Киев благополучно существует до сих пор и стоит там, где и стоял — в Венгрии, и называется у венгров Кёвё.

Кий стал впоследствии родоначальником западнославянского племени куявов (жили на территории современной Польши), Чех (Щек) — чехов, а Хорив — хорват. Чех прожил долгую жизнь и умер в 661 году. У этой троицы был еще один брат — Лех (вероятно, Лыбедь нашей «Повести временных лет»), но он прошел дальше — на Вислу, «в поля», и там стал родоначальником полян-ляхов. Это заселение Висло-Одерского междуречья произошло в 470 году, спустя 40 лет после основания Киева на Дунае.

А что касается полян днепровских, то и о них пишут старинные хроники [Рукопись П Б F IY № 218, л. 90]:

«В лето по Р.Х. 570 пришельцы и обитатели суть седоша по Днепру; старейшина же у них в то время бе именем Полемон, и во имя того старейшины прозвашася Полемоняне, а оттуду паки начаша зватися поляне, потом поляцы».

Но, вообще говоря, Киев, Щеков и Хоривов было много. В самые разные времена эта неразлучная троица, иногда с сестрой своей Лыбедью, появлялась в самых разных местах, сооружала очередной Киев, а потом куда-то расточалась…

854 год:

«В лето 6362 бяху три брата, единому имя Кый, второму Щек, а третьему Хорив, а сестра у них бе именем Лыбедь… Бяху же неверни и много тщание имуще к идолом».

982 год [Рукопись С Б № 908, л. 31, об. — 32]:

«В то время быша в Великом Новгороде

три брата Кий, Щек и Хорив и сестра их Лыбедь.

И се братеники и с сестрою их люти разбойницы великую пакость Невгородцем творяще. Новгородцы же яша их 30 человек, ecu храбри и мочни вельми, осудиша их повесити. Кий же с братию своею моляша князя Ольга со слезами, дабы их отпустил, и обещастася ити, иде же несть вотчины и державы. Олег же умилосердеся над ними, отпусти их. Они же идоша от великого Новаграда 2 месяца и при-идоша на реку Непр… и нача землю пахать своими рукама и славно жить, и к ним прихожаху многие и трудихуся тут. И потом созда градец, имя ему Киевец. В лето 6490 по убиении Кия великий князь Олег пришед и заложи град Киев Великий и по начальному имени и».

Нечто похожее сообщает и армянский историк Зеноб Глак в «Истории Тарона» (VII–VIII века; это сообщение намного старше сообщений русских летописей):

«Три брата — Куар, Мелтей, Хореван — основали 3 города в стране Полуни, а через некоторое время создают город на горе Керкей, где был простор для охоты и обилие трав и деревьев, и ставят там двух языческих идолов».

Страна Полунь — страна полян, то есть поляков.

Вероятно, что на Днепре было несколько Киевов. А всего в Восточной и Центральной Европе известно 16 населенных пунктов с названием Киевъ (Киев, Киево) [подробнее об этом см.: Брайчевский М. Ю. Когда и как возник Киев. Киев, 1964, с. 92–93].

Рис. 3.1. Распространение топонимов, производных от слова Киев (по О. Н. Трубачеву)
1 — Киев, Киево; 2 — Киевец, Киевичи; 3 — возможные направления расселения славян в VI–VIII вв.

Известный лингвист О. Н. Трубачев, упоминавшийся нами ранее, нашел их еще больше (рис. 3.1). Если считать, что Кий с братьями — славяне, то можно представить себе, что распространение этих топонимов как-то коррелируется с расселением славян или какой-то их племенной группы. Это, вероятно, носители этнонимов «кияне» — «куявы» и (или) «поляне». Соблазнительно предположить, что это и есть то самое массовое расселение славян в первые века после Великого переселения народов, о котором мы говорили в конце первой главы. А соблазнительно потому, что таким путем можно связать археологические, топонимические и собственно исторические данные с данными почти мифическими или эпическими — то есть со всеми этими вариантами легенды о Кие с братьями. Да, Кий основал Киев — какой-то и где-то. О начале какого из них попытался нам рассказать Нестор-летописец? Неизвестно.

Ясно только одно: легендарный Кий с родственниками, скорее всего, не имеют никакого отношения к последующим киевским князьям.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега (67 стр.)

Но какую же роль в таком случае отводит Рюрику «Повесть временных лет»? Уж там-то он вроде бы определенно выступает основателем династии. Надо, однако, возразить, что подобное впечатление есть результат поверхностного чтения летописного текста. К счастью, на этот счет имеется прямое указание самого летописца, который сформулировал стоящую перед ним историческую задачу в следующих словах: поведать, «откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Поскольку, согласно самому же летописному повествованию, в Киеве «первее» начал княжить Игорь (Олег – это «регент» при малолетнем князе), то совершенно очевидно, что сказание о призвании Рюрика имеет отношение не к династической истории киевских князей, а к вопросу о том, «откуду есть пошла Русская земля», то есть к истории прихода «руси» к «словенам», в результате чего последние «прозвашася русью». Стало быть, Нестор, подобно всем остальным людям Древней Руси, считал основателем киевской династии Игоря Старого; призвание же Рюрика отнесено им к теме возникновения Русской земли, а не основания великокняжеского киевского стола.

Игорь связан с Рюриком искусственно – это видно с первого взгляда, по одному его неправдоподобно растянутому во времени княжению. Этот мнимый сын Рюрика, ради которого захватывается Киев, терпеливо ждет лет до сорока, пока смерть Олега позволит ему наконец покняжить самостоятельно, потом он, находясь в том возрасте, когда другие владыки того времени ложатся в гроб, преспокойно женится (в первый раз!), еще через полтора-два десятка лет, подобно библейскому патриарху, зачинает со старушкой Ольгой единственного сына Святослава и, отметив свое семидесятилетие, бодро отправляется сдирать последнюю шкуру с древлян.

В связи с этим следует обратить внимание на то, о чем почти всегда забывают, а именно что сказание о приходе к ильменским словенам Рюрика с «русью» существует в летописном тексте не изолированно, а является частью обширной исторической концепции, настойчиво проводимой киевским летописецем. Вопрос о том, «откуду есть пошла Русская земля», решается им в русле идеи общеславянского единства, то есть принадлежности восточных славян (прежде всего «полян», «прозвавшихся русью») к единому славянскому миру. Подробный этнографический экскурс, предпосланный рассказу о начале Русской земли, как раз и иллюстрирует эту идею. Перечислив разошедшиеся по белу свету славянские племена, летописец указывает их особое международное место и в то же время не забывает отметить соединяющие их связи, важнейшей из которых оказывается «словеньская грамота». Был один народ славянский, поясняет он, – славяне дунайские, морава, чехи, ляхи и поляне-русь. Первее всего мораве дана была грамота славянская, которая теперь на Руси и у болгар дунайских. А славяне и русские – одно племя: от варягов прозвались русью, а изначала были славяне; только звались полянами, а говорили по-славянски; звались полянами потому, что в поле сидели, а язык у них один с другими славянами. Так восстанавливается связь носителей племенного названия «русь», полученного ими от «варягов», с остальным славянским миром. Призвание Рюрика с «русью» является частью летописной концепции, призванной объяснить, каким образом восточные славяне сделались «русскими», не перестав быть при этом славянами, потому что «словеньский язык (народ) и русский – один есть».

Но этнографическое обособление восточных славян от других славянских народов, ясно осознаваемое древнерусским книжником, порождало также мысль об общеплеменном единстве этой ветви славянства. В условиях, когда сами восточнославянские племена жили «кождо своим обычаем», когда понятие «русин» относилось преимущественно к населению Среднего Поднепровья и социальной верхушке киевского общества, когда, наконец, в составе государства находилось больше двух десятков не затронутых ассимиляцией иноязычных племен, это чувство восточнославянского единства могло найти выражение не в народной, национальной идее, пока еще слишком темной и сложной для тогдашнего сознания, а в идее общего отечества – Русской земли. И вот, чтобы распространить понятие «Русская земля» на Новгородскую землю, киевский летописец использовал предание о приходе к «словенам» Рюрика с «русью», за правдивость которого ручалось то обстоятельство, что оно было почерпнуто из самого же новгородского фольклора, питаемого вендскими преданиями. Никакого собственно династического смысла история о призвании Рюрика не имела.

Глава 2. Среднее Поднепровье во второй половине IX в.

Аскольд и Дир. Русы в Киеве

Во главе похода 860 г. на Царьград «Повесть временных лет» поставила двух «варягов» – Аскольда и Дира, будто бы пришедших в Киев из Новгорода и освободивших «полян» от хазарской дани.

Подобно Рюрику, оба «варяжских князя» прочно обосновались на страницах древнерусской истории. Однако подтвердить историчность этих персонажей абсолютно нечем. В середине IX в. ни Новгорода, ни Киева как городских центров еще не существовало. Имена предводителей русов, совершивших в 860 г. набег на Константинополь, остались неизвестны византийским и западноевропейским хронистам. Похожая картина наблюдалась и на Руси, где предшествующий «Повести временных лет» летописный свод, сохранившийся в составе Новгородской первой летописи младшего извода, тоже не связывал этот поход с Аскольдом и Диром. Из этого следует, что имена Аскольда и Дира были внесены в летопись одним из поздних редакторов «Повести временных лет», который также превратил их в «варягов» и Рюриковых «бояр». Таким образом, вся история их княжения в Киеве есть «поэма», совершенно не подходящая для исторических реконструкций.

Для подтверждения исторического существования Аскольда и Дира обыкновенно привлекается фрагмент из сочинения арабского историка Масуди с упоминанием схожего имени: «Первый из славянских царей есть царь Дира (или Алдира, Дина, Алдин. – С. Ц.), он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами».

При этом историки закрывают глаза на то, что данный текст совершенно не подходит для описания Среднего Поднепровья второй половины IX в., где еще не было ни «обширных городов», ни политического объединения, обнимавшего «многие обитаемые страны», а более или менее заметные следы торговли с арабами (клады с дирхемами) появляются только после 900 г.

Но самое главное, сообщение Масуди о «царе Дире» рассматривается в отрыве от контекста, который предполагает совсем иную историко-географическую реальность. Границы «царства Дира» очерчены следующим образом: «Подле этого царя из славянских царей живет царь аль-Олванг, имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов; он воюет с Румом [Византией], Ифранджем [Франкской империй], Нукабардом [искаженное: лангобарды, то есть Северная Италия] и с другими народами…» Судя по географическим меткам, арабский писатель явно говорит о каком-то хорватском князе Далмации (среди тамошних городов Константин Багрянородный, современник Масуди, называет созвучный Алвун – современный Аабин на полуострове Истрия в Югославии). «Затем, – продолжает Масуди, – с этим славянским царем граничит царь Турка [Венгрия]. Это племя [венгры] красивейшее из славян лицом, большее из них числом и храбрейшее из них…»

Итак, «царство Дира» ограничено с одной стороны северозападными Балканами, с другой – Венгрией, каковое обстоятельство перечеркивает все попытки соотнести его с киевским княжеством Аскольда и Дира.

Более того, оно не идентифицируется вообще ни с одним из славянских государств конца IX – начала X в. Согласно географическим ориентирам Масуди, «царство Дира» должно располагаться либо к югу, либо к северу от Дуная, на территории между Далмацией и Паннонией (Венгрией). Стало быть, речь может идти о Великой Моравии или о Болгарии – странах, чьи государи действительно претендовали на первенство в славянском мире, в обширных владениях которых были многолюдные города. Но ни к одному из них не приложимо наименование «царство Дира», поскольку это имя отсутствует как в именословах правящих династий, так и в топонимике этих стран.

Но и это еще не все аргументы против локализации «царства Дира» в Среднем Поднепровье. Причисление к «славянам» венгров свидетельствует о том, что Масуди использовал термин «ассакалиба» («славяне») весьма расширительно – для обозначения вообще населения Европы, живущего между Франкским государством, Италией и Византией. Поэтому не исключено, что под «первым из славянских царей» на самом деле подразумевается Оттон I – саксонский герцог, а с 936 г. король Восточнофранкского королевства (Германии) – действительно сильнейшего государства Центральной Европы того времени.

Явная чужеродность летописных преданий об Аскольде и Дире исторической реальности Киева на Днепре позволяет предположить их причастность к истории какого-то другого, дунайского Киева, куда они могли прийти из дунайского же Нограда/ Новгорода, уже упоминавшегося выше. На эту роль подходят, например: Кеве (Kevee, близ Орсова), о котором повествует венгерский летописец Аноним Нотариус, город Киёв в Южной Моравии недалеко от Брно, еще шесть Kyjov и три Kyje в Чехии, три Kije, четыре Kijani и два Kijova в Словакии. В пользу этой гипотезы говорит и сообщение Никоновской летописи (XVI в.) о гибели сына Аскольда в борьбе с дунайскими болгарами.

Кто в киеве первее начал княжить?

Так, для себя, внезапно захотелось набросать кое-какие мысли по поводу начального периода истории Руси.

Похороны знатного руса в Булгаре, Г.И. Семирадский

Что мы знаем наверняка?

— Рюрик — миф, его не существовало и он не отец Игоря; но в основе легенды вполне возможно лежат реальные события середины IX века, связанные с именем Рорика Фрисландского, однако, относятся они к истории земли ободритов, а никак не к истории Руси, куда предание попало вместе с собственно ободритами (варягами?);
— призвания варягов не было, это поздняя легенда, появившаяся лишь в конце XI столетия; но в сборной славяно-балто-финно-иранской солянке первой половины X века на Руси действительно присутствовал значительный компонент носителей северогерманских имен (ободриты?), и они занимали доминирующее положение во властной пирамиде;
— первый реально-исторический персонаж русской истории — Олег Вещий;
— Олег пришел в Киев с Севера (из Ладоги или, скорее всего, неизвестного нам по имени города на месте Рюрикова Городища, предшественника Новгорода);
— завоевание Киева в 882 г. — миф и в действительности должно было состояться только уже в X веке;
— поход Олега на Царьград в 907 г. с приколачиванием щита на врата — миф, хотя возможно и является отражением набегов русов на Гилян в 909-911 гг., в частности — захват русами Абесгуна в 909-м;
— единственная безусловно достоверная дата, связанная с именем Олега — 911 г., заключение русско-византийского договора;
— в тексте договора 911 года Киев не упоминается;
=> значит ли это, что завоевание Олегом Киева следует отнести ко времени позднее 911 г.?
=> значит ли это, что Олег вообще не завоевывал Киев, и это было делом рук Игоря, как и утверждает НIЛ, а центр «державы Олега» располагался где-то в другом месте?
— Олег и Игорь не родственники (указание на их родство позволило бы первым летописцам выстроить намного более логичную и непротиворечивую схему ранней истории Руси, но они так и не осмелились на этот шаг; видимо, подобное утверждение слишком сильно входило бы в противоречие с общеизвестными на тот момент, рубеж XI-XII вв., фактами; почему-то им было проще придумать Игорю мифического отца в лице Рюрика), Олег знать не знал никакого Рюрика, и что его связывало с Игорем (и связывало ли вообще?), нам наверняка не известно;
— Игорь не мог быть рожден еще в IX веке, скорее всего он появился на свет где-то в районе 910 г. или даже ближе к 920 г.;
— женитьба Игоря и Ольги в 903-м — миф, в действительности их брак должен был быть заключен не ранее середины-второй половины 930-х гг.;
— единственные достоверные даты из жизни Игоря:
#941 г. — первый неудачный поход на Византию
#943 г. — второй поход на греков, завершившийся подписанием мира
#944 г. — собственно русско-византийский договор
#945 г. — гибель в Деревах

Олег выходит на историческую сцену на рубеже 910-х гг. (каспийские походы 909-911 гг., договор с греками от 911 г., каспийский поход 912-913 гг.). Основное направление походов русов указывает на то, что отправной их точкой (за исключением событий 912-913 гг., когда встал вопрос о перенаправлении уже собранной для похода на Византию армии с Черного моря на Каспий через Дон и Волгу) был район верхней Волги — Тимерево, Сарское городище, находившиеся в зависимости от государственного образования с центром в земле ильменских словен. Но говорить о дипломатических контактах Ладоги или Рюрикова городища с Константинополем вряд ли возможно. Меж тем, заключение договора 911 года было своего рода признанием со стороны империи новой политической силы, возникшей в Северном Причерноморье. Вероятно, оно стало следствием состоявшегося незадолго до этого завоевания Киева.

В 911-м Олег именуется «великим князем русским» и стоит во главе конфедерации «светлых и великих князей» некоего «рода русского». Но правит ли он к тому времени уже в Киеве? Был ли Киев частью конфедерации, или же он все еще оставался внешним по отношению к «державе Олега» политическим центром? Работавший в 20-х — 30-х гг. X века аль-Масуди ретроспективно, т.е. описывая ситуацию десяти-двадцатилетней давности, фиксирует в славянских землях как отдельных правителей царей Дира (летописный Дир, княживший в Киеве до завоевания его Олегом и/или Игорем?) и Альванджа (Олег?). Отражает ли этот рассказ положение дел до начала экспансии Олега в 909-910 гг. или после? И правомочно ли вообще видеть в названных царях летописных Дира и Олега?

Если исходить из того, что завоевание Олегом Киева состоялось после 911 г., а Игорь родился в 910-х, то летописный рассказ (ПВЛ) о малолетнем Игоре на руках у Олега при убийстве Дира (что с Аскольдом?) вполне может иметь под собою реальные основания. Но все равно остается непонятным, что связывало Олега с Игорем, который даже не приходился ему родичем? И почему наследовал Олегу именно Игорь? И наследовал ли вообще? Уход Олега со сцены (отъезд назад на север и смерть), вероятно, можно отнести к тем же 910-м гг., самое позднее ко второй половине-концу десятилетия. Выход Игоря, даже если верить Кембриджскому Анониму и исходить из того, что походу на Царьград в 941 г. предшествовало столкновение с Хазарией годом-двумя ранее, к концу 930-х. Между ними лакуна минимум в 15-20 лет, которую трудно заполнить.

Решением, возможно, может быть схема:

1) Олег если и завоевывал Киев, то не передавал его Игорю как своему преемнику; вряд ли он его вообще кому-нибудь передавал;
2) Игорь позднее (в 930-х гг.) самостоятельно вновь захватил Киев, повторив завоевание Олега;
3) Олег и Игорь не родственники, но принадлежали к одной этнической (хотя к 930-м уже в значительной мере утратившей этническую обособленность) группе (ободриты-варяги);
4) отец (дед?) Игоря был современником (но не участником, иначе летописцы не изобретали бы младенца на руках у Олега, а прямо написали о том, что того сопровождал отец будущего князя) первого, Олегова завоевания Киева, входил в число «светлых и великих князей» его державы, а после ее распада перехватил упавшее знамя на севере, в земле ильменских словен, как один из «диадохов Олега Вещего»;
5) легенда о совместном завоевании Киева возникла довольно поздно, во времена, когда эпоха Олега уже перешла в разряд овеянных преданиями, и должна была служить обоснованием прав Игоря и его потомков на киевский стол — мол, еще Олег Вещий во время оно с маленьким Игорем на руках Киев взял и «матерью городов русских» назвал. А то, что Игорь потом в Новгороде, а не в Киеве сидел, ну так лихие люди после смерти Олеговой помешали князю нашему наследовать принадлежавший ему по праву стол, вот и пришлось тому восстанавливать законность.

То есть никакого нового покорения Киева как бы и не было, было восстановление законного порядка — «вы нЂста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мнЂ достоить княжити». Довольно распространенный способ легализации силового захвата власти в стране, ранее уже объединенной, но вновь распавшейся на части после смерти объединителя. Игорь выступал как преемник Олега не по праву родства с ним, а по праву принадлежности к той же корпорации, что первой предприняла попытку объединения Севера и Юга. Смотрим, например, Тоётоми Хидэёси как преемник Оды Нобунаги. Ну или любой из диадохов или их потомков, претендовавших на восстановление империи Александра Македонского.

Позднее эти акценты со второго, Игорева завоевания города были смещены на первое, Олегово, и оба события соединились во времени и пространстве. Отсюда и такая разноголосица в показаниях летописей: НIЛ, рассказывая о захвате Киева, описывает Игоря как уже взрослого человека и вообще отдает инициативу именно ему, а Олега низводит до роли его воеводы; ПВЛ же приписывает инициативу завоевания Олегу, зовет именно его князем, а Игоря изображает младенцем у него на руках. На лицо два разных рассказа о, видимо, разных событиях, которые разные летописцы каждый по-своему пытаются объединить в один.

Проблему с Олегом как воеводой при Игоре во время второго покорения Киева, кстати, весьма соблазнительно решить с помощью Кембриджского Анонима (КА), называющего некоего Хлгу «царем русов» в конце 30-х — начале 40-х гг. X века, но в рассказе о его неудачной войне с греками явно описывающего поход Игоря в 941 г., а в сообщении о последующей его гибели «в Персии», возможно, совмещающего мотивы похода русов на Бердаа и убийства Игоря в Деревской земле. Действительно очень хочется пойти дальше и предположить, что у Игоря в самом деле был воевода (или некий родственник) по имени Олег, возглавлявший русские войска в войне с Хазарией в конце 930-х и заслонивший собою фигуру великого князя, а в 943-944 гг. руководивший набегом на Бердаа. Сюда же неплохо встраивается и теория с Олегом Моравским. Могло ли так быть? Конечно, могло. Но.

Но все это слишком шатко и гадательно. Могло быть, а могло и не быть. КА скорее всего не реальный документ 40-х гг. X века, написанный современником событий, а литературное произведение конца XI столетия, основанное на отрывочной информации из вторых-третьих рук. И в рассказе о Хлгу действует не некий неизвестный нам по другим источникам Олег, а банально смешаны образы Олега Вещего и Игоря как первых русских князей. И, надо отметить, КА отлично отражает ту путаницу, в которой в то же самое время оказались современные ему русские книжники, пытавшиеся определиться — кто же именно завоевал Киев и сделал его «матерью городов русских», Олег или Игорь? А если они вдвоем, то кто на ком стоял, кто у кого воеводствовал, а кто у кого на руках гугукал?

Ну, а что до моравских генеалогий, то веры им.

Глава 8

Киев с 1242 г. по 1550 г.

Осенью 1240 г. Киев подвергся разорению ратями Батыя. Татары установили многочисленные осадные орудия перед юго-восточными Лядскими (Польскими) воротами Киева, где лесистый склон обеспечивал хорошее укрытие. Через несколько дней ворота были разрушены, и татары ворвались в Киев. Свыше суток бой шел внутри города. Последние защитники дрались насмерть у Десятинной церкви в самом центре Киева. 6 декабря татарам удалось, используя пороки (тараны), разрушить церковь, и сотни горожан погибли под ее обломками.

В начале 1243 г. Ярослав Всеволодович получил в Орде ярлык на Великое княжество Владимирское, в состав которого, по мнению татар, входил и Киев. Сразу после этого (не исключено, что и заранее) Ярослав отправил в Киев своего наместника боярина Дмитрия Ейковича. После смерти Ярослава татары в 1250 г. дают его старшему сыну Александру Невскому ярлык на Киевское княжество, а следующему по старшинству князю Андрею — ярлык на Великое княжество Владимирское. Но Александр принципиально не захотел ехать в Киев. После Батыева погрома не было восстановлено и десятой части города. Так что кормиться князю и его дружине в Киеве было нечем, да и в любой момент могли нагрянуть татары. В итоге Александр Невский несколько месяцев погостил у брата Андрея во Владимире, а потом отъехал в Новгород.

Надо ли говорить, что Александру неуютно жилось в Новгороде, где его ненавидела значительная часть горожан. И вот царский официальный историк С. М. Соловьев вынужден признать, что «в 1252 году Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет своих обязанностей относительно татар. Александр получил старшинство, и толпы татар под начальством Неврюя вторгнулись в землю Суздальскую. Андрей при этой вести сказал: «Что это, господи! покуда нам между собою ссориться и наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами и служить им». Собравши войско, он вышел против Неврюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяславль, захватили здесь семейство Ярослава, брата Андреева, убили его воеводу, попленили жителей и пошли назад в Орду. Александр приехал княжить во Владимир» .

Итак, Александр Невский стал великим князем владимирским, но при этом он остался и киевским князем. Однако ни Ярослав Всеволодович, ни Александр Ярославич после 1240 г. ни разу не были в Киеве. Приемники Невского на престоле Великого княжества Владимирского Ярослав Ярославич и даже Иван Данилович Калита в числе своих титулов имели «князь киевский». Но, вероятнее всего, это была чистая формальность. Нет ни прямых, ни косвенных данных, чтобы установить хотя бы приблизительно, когда Киевская земля вышла из подчинения великих князей владимирских.

Вообще говоря, история Киевской земли с 1240 г. до конца XIV века — сплошная черная дыра. Историк М. С. Грушевский писал: «Остается сказать еще об одном обстоятельстве — об отсутствии сведений о Киевской земле за вторую половину XIII в. и почти весь XIV в.» .

Данных о существовании местного летописания у нас нет, а ни князей, ни летописцев Владимиро-Суздальской Руси Киев абсолютно не интересовал.

Как же управлялась Киевская земля? По косвенным источникам, в том числе по сообщениям итальянского путешественника Плано Карпини, проезжавшего через эти места в 1246 г., южнее и западнее Киева вообще не было князей, а местным населением управляли атаманы (ватманы) , выбираемые вечем. Периодически приезжали татарские баскаки, которым атаманы сдавали дань. В двух днях пути южнее Киева уже находились передовые татарские заставы.

Киев покинули митрополиты, бежали многие знатные люди. Например, в конце XIII века или в самом начале XIV века из Киева в Москву отъехал боярин Родион Несторович. Согласно московским летописям, он де привел с собой дружину численностью 1700 человек. Тот же Грушевский писал: «таких бояр, которые имели до 1700 человек детей боярских и пр., конечно, ни в это, ни в более раннее время в Киевщине не было» . По моему мнению, Родион мог привести с собой максимум 100–150 дружинников.

Ряд историков считает, что Киев с 70-х годов XIII века принадлежал галицким королям, которые отправляли туда наместниками мелких князей-подручников. Доказательства этого утверждения довольно зыбкие, но у противников этой версии вообще доказательств нет. Посему мне кажется наиболее достоверной принадлежность Киева галицким королям. В 1299 г. из Киева бежал митрополит Максим, причем, бежал не от недругов, а от безденежья.

Согласно «Хроники Быховца», в 1321 г. Киев был занят войсками Гедемина. Подробнее об этом рассказано в главе 5.

О двух последующих десятилетиях жизни Киевской земли сведения отсутствуют. Есть только краткие упоминания в русских летописях, что в 1331 г. в Киеве правил князь Федор, и там сидел татарский баскак. Литовские летописи молчат о Киеве, но в подробном списке земель, разделенных в 1345 г. сыновьями Гедемина, ни Киев, ни его окрестные города не фигурируют. Видимо, в 30–40-х годах XIV века Киев Литве не принадлежал. И лишь в записи за 1362 г. в так называемом Густинском своде говорится: «В лето 6870 Ольгерд победил трех царьков татарских и с ордами их, си есть Котлубаха, Качзея (Качбея), Дмитра, и оттоли от Подоли изгнал власть татарскую. Сей Ольгер и иные Русские державы в свою власть принял, и Киев под Федором князем взял, и посадил в нем Владимира сына своего, и начал на сими владеть, им же отцы его дань давали».

Замечу, что Ольгерд очень удачно выбрал время похода на Киев. Дело в том, что со смертью хана Бердибека в 1359 г. в Золотой Орде началась «большая замятия», как выразился русский летописец.

Победа у Синих Вод позволила Ольгерду захватить Киев и посадить там своего сына Владимира Омелько (1316–1385 гг.). При этом Владимир Ольгердович сохранял вассальную зависимость от татар. Неопровержимым доказательством этого является татарская тамга на киевских монетах Владимира Ольгердовича. На дошедших до нас монетах этого периода можно установить три или четыре различных типа тамги, что указывает на достаточно продолжительное время зависимости Киева от ханов, поскольку тамга могла изменяться только со сменой ханов. Когда Киев избавился от татарской зависимости, точно неизвестно, но крайним сроком можно считать время нападения хана Тохтамыша (1395 г.). Любопытна позднейшая грамота крымского хана Менгли Гирея (1466–1513 гг.), где говорилось: «…великие цари, деды наши, и великий царь Ачжи-Кгирей [Хаджи-Девлет Гирей], отец наш, пожаловали Киевом, в головах, и многие места дали великому князю Витовту».

В ходе очередной усобицы в Литве между сыном великого князя Ольгерда Скиригайло и сыном Кейстута Витовтом 4 августа 1392 г. было достигнуто перемирие. Витовт стал великим князем литовским, а Скиригайло получил Киевское княжество с титулом великого князя русского.

Вакантный киевский престол вскоре вновь был занят Александром Олелько.

В неудачном для литовцев сражения на Ворксле в 1399 г. участвовала и киевская дружина. Она понесла большие потери, в числе убитых оказался и киевский князь Иван Борисович. Так гласит хроника Быховца, но, возможно, здесь ошибка: ни Иван Борисович, а Иван Владимирович, то есть брат Александра Олелько. Хотя есть версия, что Иван Борисович был наместником Витовта в Киеве. Татары преследовали бегущих до Киева. Тимур-Кутлуй взял большой откуп с этого города, «будто бы 3000 руб., да еще с Печерского монастыря 30 руб.». Татарская орда опустошила Киевскую и Волынскую земли до самого Луцка, а затем вернулась в свои степи, обремененные огромной добычей и пленниками.

После смерти Витовта в Литве вновь началась усобица. Власть в Великом княжестве Литовском пытался захватить Скиригайло Ольгердович, а его соперником стал брат Витовта Сигизмунд Кейстутович. Первого поддерживала литовская Русь, а второго — польский король Ягайло (Владислав).

В битве на реке Святой Скиригайло был разбит, а его союзник князь киевский Александр Олелько взят в плен. Но 20 марта 1440 г. Сигизмунд был убит, а Александр Олелько обратился к новому великому князю литовскому Казимиру и «бил челом о Киеве». Казимир отдал Олелько Киев со всеми пригородами.

В 1455 г. князь киевский Александр Олелько умер. Однако польский король Казимир IV дал Киев сыну Олелько Семену не в удел, а поставил там его королевским наместником. Таким образом, Киевское княжество было формально ликвидировано. Тем не менее, Семен Александрович носил титул князя киевского. Брат его Михаил Александрович владел старинным семейным уделом — городом Копылом. В 1471 г. Семен Александрович умер, но его сыновья не стали наместниками в Киеве. Семен Семенович получил в княжение Луцк, а Василий Семенович — Пинск.

Несколько слов стоит сказать о границах Киевского княжества в XIV веке. Во владении Владимира Ольгердовича был 71 укрепленный населенный пункт, в том числе Черкассы, Канев, Путивль, Снепарод и Переяславль Русский.

К концу XIV века значительная часть Левобережья была присоединена к Киевскому княжеству. Это подтверждается жалованными грамотами киевских князей Александра Владимировича Олелько и Семена Александровича. Так, Александр Владимирович пожаловал боярину Олехну Сохновичу в числе прочих имений «три городисча за Днепром: Бусурменское, Ярославское, Сальково». Одна из грамот Семена Александровича была выдана им в Прилуках. Он же пожаловал боярину Демиду село «у Путивля на имя Чаплища и землю Терн». В конце XV века некий боярин Осташкович владел селищем Ермаковичи в Путивльском повете как «даниной» князя Александра Владимировича.

Кроме Путивля Киевскому княжеству в XIV веке принадлежало черниговское Посемье с волостными центрами Хоробор и Сосница, а также замок Остер и его земли в нижнем течении Десны. Принадлежность Посемья к Киеву подтверждается неоднократными находками в этом районе кладов с монетами Владимира Ольгердовича. Они были обнаружены в Путивле, в Козельце, в селе Вишенки бывшего Коропского уезда, а в Соснице был обнаружен самый большой клад — 969 монет, чеканенных в Киеве от имени Владимира Ольгердовича.

Управление Киевским княжеством в XIV–XV веках мало отличалось от других литовских земель. В городах и местечках исполнительная, военная и судебная власть осуществлялась державцами (воеводами), подчиненными киевскому князю. Высшие придворные чины государственно-вотчинного аппарата вместе с иерархами православной церкви составляли ближайшее окружение удельного князя — раду (сословный орган местных землевладельцев). С участием рады удельный князь решал вопросы законодательства, управления, пожалования земельных владений, отношений с церковью, а иногда и внешней политики.

В первой половине XIV века вече еще собиралось в Киеве, но позже о нем нет никаких известий.

До конца XV века нет никаких сведений об экспансии католиков в Киевскую землю. Там безраздельно господствовало православие. Все делопроизводство, как и в других землях княжества, велось на русском языке.

Примечания:

6 Из-за скудности и противоречивости источников X–XI вв. историкам приходится иногда реконструировать события и ориентировочно указывать даты.

7 Успенский Ф. И. Первые славянские монархии на северо-западе, СПб, 1872. С. 257.

67 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Книга II. С. 157.

68 Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. С. 441.

69 От германского слова «гаунтман» (начальник).

70 Грушевский М. С. Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца XIV столетия. С. 465.

71 Современная речка Синюха, приток Южного Буга.

72 В некоторых источниках говорится, что в Киеве был еще Владимир Олгердович, но он умер в 1385 г.

О том как русы Рюриковичи хитростью взяли Киев. Начало Киевской Руси.

Повесть временных лет :

Еще при Рюрике «Аскольд и Дир, подошедши Днепром к Киеву и узнав, что городок этот платит дань хозарам, остались в нем и, набрав много варягов, начали владеть землею полян».

«И было у него (Рюрика) два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город.

И спросили: „Чей это городок?“ Те же ответили: „Были три брата“ Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде».

О хитрости Олега, которая помогла ему захватить Киев.

«Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа.

Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир.

Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де „мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим“.

Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: „Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода“, и показал Игоря: „А это сын Рюрика“. И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь Святого Николы; а Дирова могила – за церковью Святой Ирины.

И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: „Да будет это мать городам русским“. И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава». Эта запись стоит под 882 годом.

«И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

(В 879 г.) Умер Рюрик. Сын его Игорь был еще очень мал, и за малолетством его стал княжить его родич Олег. ( Олег был женат на дочери Рюрика)

И были у него варяги и словене, и прочие — прозвавшиеся Русью. Именно Олег начал ставить города и установил дани словенам и кривичам, и мери, и уставил давать дань варягам от Новгорода по 300 гривен на лето ради сохранения мира, которая и давалась варягам до смерти Ярослава.

В лето 6391 (883 г.). Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, возложил дань на них по черной кунице.

В лето 6392 (884 г.). Пошел Олег на северян, и победил их, и возложил на них легкую дань, и освободил их от дани хазарам, сказав: «Я им противник, а вам — незачем».

В лето 6393 (885 г.). Послал к радимичам, спрашивая: «Кому дань даете?» Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но дайте мне». И дали Олегу по щелягу, как раньше хазарам давали. И владел Олег полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.

Территория северян, вместе с землёй полян, кривичей и ильменских словен, составили ядро Киевской Руси. В 907 приняли участие в походе Олега на Византию. Позже на их территории возникло Черниговское и Переяславское княжества.

С момента начала княжения Рюрика в славянской земле и появляется новое наименование – Русь.

Ольга Уварова/ автор статьи

Приветствую! Я являюсь руководителем данного проекта и занимаюсь его наполнением. Здесь я стараюсь собирать и публиковать максимально полный и интересный контент на темы связанные с историей и биографией исторических личностей. Уверена вы найдете для себя немало полезной информации. С уважением, Ольга Уварова.

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Sogetsu-Mf.ru
Добавить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: