Общие черты и различия красного и белого террора

Чем красный террор отличался от белого?

История красного террора, пожалуй, наиболее показательна для нас сегодня в том отношении, что современные апологеты государственного терроризма готовы на всё, чтобы оправдать большевиков. Как вы знаете, наиболее частым аргументом в защиту красного террора является такой перл: “это был ответ на белый террор” или “белый террор еще хуже” и т.д. Подобное может сказать человек с не самыми глубокими познаниями в истории, но к сожалению, этот тезис выдвигают относительно известные шарлатаны, которые считают себя историками. Причины здесь довольно простые.

Dec 30, 2020 · 6 min read

Сам термин “белый террор” является не более чем условным обозначением репрессивных акций со стороны р азличных военно-политических сил, принимавших участие в Гражданской войне против большевиков. Наиболее одаренные товарищи включают в себя, помимо собственно белогвардейцев: поляков, украинцев, немцев, чехов, японцев, американцев, литовцев, латышей и эстонцев, и даже англичан. Проблема в том, что эти силы, имевшие разные цели и разное командование, не являлись единой общей массой под названием “белые” и в разное время, то активно воевали против большевиков, то сепаратно заключали с ними мир и уходили со сцены. Никто из них никогда не называл свои акции “белым террором”, нет ни одного документа, который обозначал бы начало систематической целенаправленной политики в тылу под названием “белый террор”. По большому счету, все эпизоды — это ситуативные акции устрашения, многие из которых являются военными преступлениями. Встречались мне и такие эпизоды, которые записываются в “белый террор”, как засады на красноармейцев. Последнее напоминает оправдание анти-кулацких кампаний, где “кулаки” и “середняки” стали преступниками, потому что не согласились на насильственную коллективизацию.

Что касается красного террора, то ситуация совершенно обратная. Красный террор — это ОФИЦИАЛЬНОЕ обозначение политики большевиков в отношении врагов революции, которое зафиксировано в документах того времени и везде и всюду означал совершенно однозначное действие. Красный террор, в отличие от ситуативного поведения белогвардейских частей и их командования, был не реакцией на что-то извне (на “белый террор”, например), а являлся идеологически обоснованной политикой большевиков, которую они собирались проводить в любом случае, при чем не столько на фронте против белогвардейцев, сколько в тылу против “классовых врагов”. У нас есть масса доказательств этому, потому что большевики не скрывали своих намерений, в отличие от современных их апологетов.

Прежде всего напомню, что никакого террора не было бы без гражданской войны. Кто ее развязал? Большевики считали, что они, ибо как писал И. Сталин в «Кратком курсе истории ВКП(б)» 1938 г., «большевистская партия оказалась единственной пролетарской партией, которая осталась верной делу социализма и интернационализма и организовала гражданскую войну против своего империалистического правительства. Все остальные партии II Интернационала, будучи связаны с буржуазией через свои руководящие верхушки, оказались в плену у империализма, перебежали на сторону империалистов». Источник

О том, что красный террор следовало развернуть в тылу, говорит постановление Совнаркома от 5 сентября 1918 года: «Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; Подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовывать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». Источник

А теперь про то, что красный террор был разновидностью геноцида — стратоцидом.

Глава ВЧК Феликс Дзержинский давал следующие признаки террора: «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности или роли их в прошлые дореволюционные периоды». Источник

Председатель ВЧК Мартын Лацис говорил: “Мы уже не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Это должны учесть все сотрудники Чрезвычайных комиссий и все Советские работники, из которых многие взяли на себя роль плакальщиков и ходатаев. Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора. Прифронтовая полоса еще кишит белогвардейщиной. Здесь еще место красному террору. Да здравствует Красный террор”. Источник

Обратите внимание на замечательные слова: “не ищите в деле обвинительных улик”! А ведь Лацис был вторым после Дзержинского человеком в ВЧК, иногда даже замещая его.

Не менее интересные вещи мы находим в еженедельнике, специально выпускавшемся для чекистов (Еженедельник ВЧК). В первом выпуске, в разделе под названием «Красный террор» авторства некоего Граскина читаем: «В “Известиях” появилась статья видного советского работника, в которой он указывает, что индивидуальный террор не достигает цели; нужно уничтожить буржуазию как класс, говорит он, лишив ее экономически тех богатств, которыми она еще обладает и до сего времени. Против такого положения никто спорить не будет и здесь дело совершенно не в том. Ведь каждому должно быть ясно, что уничтожение буржуазии как класса, это — работа не мгновенная, не желания, не порыва, которую можно проделать не в неделю, не в месяц и даже не в год, а что это работа колоссального, планомерного и методического процесса по переустройству всего экономически-правового государства в целом….Убийство товарища Урицкого, покушение на товарища Ленина, заговор правых эсеров с союзниками есть наглядный показатель того, что упомянутые выше группы лиц, составляющие олигархию своего класса, бьют прямо в цель, пытаясь расстроить, а в конечном счете и завладеть аппаратом государственной власти. Против этих лиц и даже групп безусловно должен быть направлен беспощадный красный террор, как временная исключительная мера; но только террор не на словах, как это было раньше, а на деле, ибо совершенно очевидно, что закоренелые идеологи враждебного пролетариату класса и их приспешники, как люди, не желающие добровольно подчиняться и примириться с своей приближающейся нормальной смертью, эти люди должны быть уничтожены силой пролетарского оружия и было бы наивно думать, что это произойдет иначе».

В первом номере еженедельника можно также найти руководство для организованного (т.е. не стихийного, «на местах») «красного террора». В постановлении от 5 сентября, под которым стоит имя Секретаря Совета Л. Фотиевой, мы узнаем об организации концентрационных лагерей для изоляции классовых врагов и необходимости расстрела всех лиц, «прикосновенных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Источник

Во втором номере мы узнаем, как в рамках красного террора “заблаговременно” брали заложников у врагов большевиков: : “Чтобы белые вместе с социал-предателями правыми эсерами и меньшевиками знали, что подстрекательство и провоцирование несознательных крестьянских масс на ненужные жертвы и ненужную кровь прежде всего отзовется на них самих, чрезвычайные комиссии уже заблаговременно забирают заложников из представителей буржуазии, правых партий и бывшего офицерство. Как на достойный пример можно указать на Пермскую областную Чрезвычайную комиссию, которая с этой целью арестовала 78 заложников и список таковых опубликовала в местной печати”. Источник

Владимир Ленин писал: «сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это — источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим». Иными словами, источник “будущей” помощи капиталистам, который в силу “классовой неполноценности” был обречен на красный террор. Источник

Наконец, завершим этот небольшой обзор цитатой Натана Марголина из газеты “Красный Крым”: «Беспощадным мечом красного террора мы пройдёмся по всему Крыму и очистим его от всех палачей, эксплуататоров и мучителей рабочего класса. Но мы будем умнее и не повторим ошибок прошлого! Мы были слишком великодушны после октябрьского переворота. Мы, наученные горьким опытом, сейчас не станем великодушничать. В освобождённом Крыму ещё слишком много осталось белогвардейцев … Мы отнимем у них возможность мешать нам строить новую жизнь. Красный террор достигнет цели, потому что он направлен против класса, который обречён на смерть самой судьбой, он ускоряет его гибель, он приближает час его смерти! Мы переходим в наступление!». Источник

Таким образом, в отличие от “белого террора”, красный террор:

1.) Имел идеологическую природу и проводился бы независимо от внешних раздражителей.

2.) Был развернут прежде всего в тылу, т.е. на контролируемой большевиками территории, в основном далекой от фронта, т.е. был вызван политико-идеологическими, а не военными, причинами.

3.) Имел превентивный характер (заблаговременное взятие заложников, отсутствие презумпции невиновности у 300 тысяч жителей Крыма, как в цитате у Ленина). Установление вины не играло большой роли, так как достаточно было “классовой неполноценности”.

4.) Был организован нелегитимным правительством, свергнувшим 5 января 1918 года легитимное Учредительное собрание, состоявшим из опытных террористов, революционеров и агитаторов.

Примечание: я запрещаю полное использование данного материала без моего разрешения. Если вы увидели эту статью на другом ресурсе, имейте в виду, что она была опубликована без моего согласия. Эксклюзивно для подписчиков Economics & History, моей страницы на Medium и Яндекс-Дзен.

Красный или белый: какой террор страшнее?

Гражданская война в России 1917 года, как Война роз в Великобритании, разделила страну на «красных» и «белых».

Большевики и сторонники монархического строя сцепились друг с другом, сметая всё на своём пути. Каждая из сторон организовала свои репрессивные механизмы борьбы с противником.

Какой террор нанёс больший ущерб России того периода?

Александр Репников, доктор исторических наук: На мой взгляд, Гражданскую войну следует оценивать как национальную трагедию. Был красный террор и белый, «зелёный террор» и террор всевозможных банд, которые получили больше распространение в тот период. Можно, конечно, сравнить, где жертв террора было больше, а где меньше, но, как мне кажется, эту трагедию правильнее оценивать как общенациональную.

Леонид Млечин, историк, журналист: Только кажется, что Гражданскую войну выиграли красные, а проиграли белые. Если вдуматься, то проиграли решительно все, весь российский народ, потому что восторжествовала невероятная жестокость и аморальность, которая так или иначе охватила всю страну. Так получилось, что вся страна в этом приняла участие. Тонкая плёнка цивилизованности слетела начисто, и огромное число людей проявило невероятную жестокость. Пытаться замерить, кто ужаснее, практически невозможно. Это была просто катастрофа для всей России, даже большей катастрофой, чем Великая Отечественная война. Хотя в Великую Отечественную и погибло больше людей, но так сильно страна и народ не пострадали, как это случилось во время Гражданской войны.

Это была борьба за власть и территорию или бессмысленная классовая борьба?

А.Репников: Для тех, кто участвовал в войне, это явно не было бессмысленной борьбой. Эти люди сами гибли и уничтожали других, исходя из того или иного мировоззрения. У них были свои представления о том, кто друг, а кто враг, кто достоин жить, а кто должен быть уничтожен. На мой взгляд, важно сейчас, спустя почти столетие, подвести черту под Гражданской войной.

Л.Млечин: Видите ли, в результате событий 1917 года государство, как механизм, структура, организующая общество, рухнуло и развалилось в силу разных причин. Так что это уже был не народ и не общество, мы скатились куда-то к первобытно-общинному строю, где винтовка рождала власть, где все правила, которые общества создавало для нормальной жизни, исчезли. А когда в пещерах выясняли друг с другом отношения, там не было ни правил, ни морали. В таком ужасном состоянии оказалась Россия, где все воевали друг против друга. Неверно предполагать, что белые сражались с красными и всё. Это была война всех против всех, чудовищная катастрофа.

Мог ли белый террор вернуть власть в руки антибольшевистских сил?

А.Репников: Антибольшевистские силы контролировали большую часть территории. Можно говорить о колчаковской или деникинской альтернативе и так далее. Вариативность всё-таки была. Понятно, что зелёные победить, конечно, не могли, но у красных и белых были исторические шансы. Сложный вопрос, почему победили именно красные, а не белые. Мне кажется, исходный посыл в вашем вопросе не очень чёткий, если вы исходите из того, что если бы у белых террор был более «мощным», то они бы могли победить. Дело не только в факторе насилия, репрессий.

Л.Млечин: У белых не было шансов выиграть в силу целого ряда причин. Во-первых, они олицетворяли прошлое. Людям свойственно хотеть чего-то нового. Во-вторых, в крестьянской стране белые олицетворяли прежнюю систему землеустройства, где земля принадлежит помещикам. Крестьянская сторона это отвергала. В-третьих, у белых не оказалось таких выдающихся вождей, какими были Ленин и Троцкий. Кроме того, большевикам принадлежала власть в столице.

Можно ли противопоставить красный и белый террор?

А.Репников: Есть хороший фильм Фридриха Эрмлера: «Перед судом истории», где можно увидеть монолог Василия Шульгина. Когда ему начинают говорить, что белые проливал кровь, то Шульгин начинает перечислять красных полководцев, тоже проливавших кровь, и заявляет: «Кровь родит кровь». Я вижу проблему в том, что общество «запирают» между красной и белой альтернативой. Или ты красный, или ты белый. Сталкивание лбами абсолютно бесперспективно. Надо уже закончить эту войну через сто лет.

Л.Млечин: Историки говорят, что красный террор был страшнее, потому что проводился государственным органом, но я бы считал своим долгом обратить внимание на то, что масштабы ужасные были значительно больше, чем только террор, проводившийся двумя наиболее крупными противостоящими силами.

Что появилось раньше: признаки красного или белого террора?

А.Репников: В принципе, всё это идёт с 1917 года и даже с Первой мировой войны: когда не было чёткого разделения на красных и белых. Кстати, проблема и в том, что в обществе сейчас тоже есть некая энергия ненависти.

Л.Млечин: Если говорить о белом и красном, то сначала красный террор, конечно. Большевики как пришли к власти, так начали репрессии. Но я хочу обратить внимание на то, что главной действующей силой революции были около 16 млн человек, вернувшихся с фронта, когда Россия вышла из Первой мировой войны. Это вчерашние крестьяне, они вернулись с оружием и привычные выяснять отношения силой. Когда развалилось государство, то стало всё можно. Вот они и создали эту невероятную атмосферу жестокости. Некоторые переходили из одного лагеря в другой, это не имело значения. Просто по-другому на территории нашего рассыпавшегося государства отношения не выяснялись.

Сравнение репрессий красных и белых против восставших крестьян

«В жестких, террористических по своей сути, действиях властей – в условиях Гражданской войны и присущего ей крайнего ожесточения нет ничего необычного. Для любой из сторон. Вопрос в эффективности и возможности взять террор под контроль.

В целом можно сравнить жесткость (или жестокость) красной и белой власти при подавлении крестьянских восстаний – на двух вышеприведенных примерах.

Имеем – Енисейскую и Тамбовскую губернии. Численность первой на 1897-й год – 570 тыс. человек, допустим к 1920 году – около 700 тысяч. Численность Тамбовской губернии – 3,4 млн. человек, или в 5 раз больше.

В первой имеем количество только расстрелянных по приказам ген. Розанова около 10 тыс. человек, или 1,75% населения. Отметим, что это именно расстрелянные по приказам, без учета тех, кто проходил как погибшие в ходе боевых действий (характерный пример с селением Мариинским, где в ходе «боевых» действий со стороны партизан погибло 940 человек, не считая утонувших, а с белой стороны лишь 2 легкораненых – я приводил выше, но пока опустим).

В Тамбовской губернии имеем 1,5 тысячи расстрелянных – взятых в плен повстанцев, заложников, дезертиров, расстрелянных за укрывательство и т.п. Я допускаю, что среди 11,8 тыс. повстанцев, убитых в боях – также имелись расстрелянные в горячке после боя, те кого не брали в плен (ожесточение с обеих сторон было действительно велико), «случайно» погибшие местные жители – но число их вряд ли велико. Потому что повстанцев в любом случае должно было погибнуть гораздо больше чем регулярных войск – вследствие лучшей технической оснащенности последних (в том числе артиллерия, бронетехника и авиация), лучшей в среднем по больнице выучке и организации, сколоченности боевых частей. Соответственно на 4 тыс. погибших в боях красноармейцев повстанцев в любом случае погибло скорее всего не менее 10 тыс. человек. И хотя за белых мы такие «случайные» потери не считаем – пусть в Тамбовской области погибло «случайных» плюсом к расстрелянным еще тысячи полторы – всего мы имеем 3 тыс. жертв именно террора. Или 0,09% от населения. Пусть будем считать – что в восстании активно участвовала треть губернии – соответственно доля жертв красного террора вырастет до 0,27%.

Это все без учета боевых потерь и с той и с другой стороны.

Сравнение ситуации по разоренным и сожженным крестьянским хозяйствам дает еще более печальную картинку. По Тамбову сейчас не помню точно, или в итоговом отчете Антонова-Овсеенко, или в докладе Тухачевского была цифра в 250 сожженных и разобранных изб за период действия приказов 130 и 171 – т.е. период наибольшей репрессивной активности красных войск. Но пусть даже будет 500 изб, или 600 – с 12 000 хозяйств, сожженных розановскими войсками это никак не сравнится – разница раз в 20. Я уж молчу о том, что аналогов «белым» сибирским докладам, навроде в такой-то волости сожжены все деревни, кроме домов , занятых под оккупационные войска – по Тамбову и близко нет. Я нашел только ЕМНИП два документа с показательным сожжением бандитских деревень. Я не исключаю, что их может быть и больше, но разве что еще 1-2 — и явно не наберется и одного десятка.

Один из пермских ЕМНИП историков как-то сказал, что красные победили потому, что были организованнее во всем, в том числе и в терроре. И я с этим утверждением соглашусь.

Если у белых террор де факто полностью вышел из под контроля, и нисколько не ограничивался в реальной жизни начальством – то это вело лишь к дальнейшему росту взаимного ожесточения сторон, население в Сибири видело бессмысленный и необъяснимый, неконтролируемый стихийный террор, оно не понимало – где его границы и как можно его избежать – и само в итоге отвечало тем же.

Красные же умело сочетали политику кнута и пряника – во всех документах того же Тухачевского сквозит стремление разделить активных повстанцев и основную крестьянскую массу, стремящуюся к спокойной жизни и уставшую от войны, лишить первых поддержки вторых. Все репрессивные мероприятия направлены с одной стороны на то, чтобы показать неизбежность и жесткость наказания, то, что советская власть контролирует ситуацию и врагов своих достает в любом случае, всегда и везде, ровно как и обеспечит поддержку своим сторонникам, и в то же время – как только крестьянин встает на сторону советской власти, он сразу же должен получить ее защиту.

Тамбовский крестьянин видел и понимал, что если он встает на сторону советской власти – он наказания избежит и получит ее защиту, и что наказание он получит только в противном случае – сибирский крестьянин не мог быть в этом уверенным (чего стоят казни поверивших в амнистию да и просто лояльных белой власти крестьян тем же Красильниковым). Сибирские крестьяне видели массовые и бессмысленные репрессии, тамбовские – относительно ограниченные и направленные конкретно против врагов соввласти. Исключение – заложники – но расстрелы заложников точно также прекращались как только крестьяне вставали на сторону красных и выдавали активных участников повстанческого движения. Именно отсюда все те «не делать невыполнимых угроз, но сделанные угрозы доводить до конца» и при этом же крайне строгие меры к мародерству и самоуправству со стороны красноармейцев, здесь же постоянное указание на необходимость привлечь на свою сторону основную массу крестьянства.

Красные в Тамбовской оказались жестокими, но умными. Белые в Сибири – просто жестокими, и не сумели ни остановить террор, ни определить его разумные границы. Интенсивность красного террора наверное была сопоставима с белым, но красный террор длился буквально 2 месяца с копейками (конец июля – начало августа) – за которые красные сумели усмирить восстание и прекратить дальнейшие жертвы, а белый – с весны 1919 года и до глубокой осени, до появления красных в Сибири, причем сопротивление органам власти в Белой Сибири только нарастало».

Численность городского населения Енисейской губ. в 1920 г. – 127,6 тыс. чел. (Бюллетень ЦСУ, 25 августа 1923 г. М., 1923, №77. – С.6-7: Итоги Всесоюзной городской переписи 1923 г. М.,1924. Часть 1. — С.2-5. – Цит. по: Исупов В.А. Урбанизация или псевдоурбанизация?. Там же автор указывает долю городского населения для Енисейской губ. накануне мировой войны в 14%.

Чем красный террор отличался от белого

В 1918 году в России началась Гражданская война. Как учит современная история, это было страшное братоубийственное время, во время которого обе стороны творили чудовищное насилие. На белый террор отвечали красным террором, и наоборот. У нас есть дата начала красного террора: ровно 100 лет назад, 5 сентября 1918 года. А когда начался белый? В этом вопросе – суть разницы между ними.

Террор в бытовом смысле слова начался в Петрограде сразу после Февральской революции, когда в Кронштадте произошли расправы над офицерами. Однако потом ситуация стабилизировалась до уровня криминальных эксцессов – людей могли убивать в рамках грабежей, но не в рамках классовой ненависти. Октябрьский переворот дал террору новый импульс. Первым ярким его актом, выходившим за границы бытовых внесудебных расправ, стало убийство 7 января 1918 года матросами двух лидеров кадетской партии, находившихся под арестом в больнице (уже через месяц после прихода к власти большевики издали декрет об аресте руководителей конституционно-демократической партии) – Шингарева и Кокошкина. На первых порах большевики даже делали вид, что собираются судить этих матросов, но никакого суда так и не было.

Многочисленные случаи, когда ВЧК арестовывала людей с целью получения выкупа от их родственников, тоже можно отнести к эксцессам, однако уже с лета 1918 года террор начинает приобретать официальный характер, то есть становится частью государственной политики. 26 июня 1918 года, после убийства петроградского комиссара печати Моисея Володарского, Ленин писал в Петроград Зиновьеву: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы их удержали. Протестую решительно!»

Большевики проводят не только репрессии против тех, кто оказывает им сопротивление, но и начинают прибегать к тактике взятия заложников по классовому признаку. То есть людей, у которых нет никакой вины перед советской властью, кроме их происхождения. Заложников расстреливали в ответ на убийства видных большевиков или просто так. По Петрограду ползли слухи, что телами казненных кормят животных в зоопарке. Террор не был тайной, наоборот: списки расстрелянных публиковались в газетах.

Именно благодаря этому, например, удалось идентифицировать останки, найденные у стен Петропавловской крепости в 2009 году. В одной из могил обнаружили кости 16 человек, в том числе одного – с ампутированной ногой. Сопоставив их со списком расстрелянных заложников, опубликованном в «Петроградской правде» 20 декабря 1918 года, исследователи установили, что одноногий человек – герой Порта-Артура, морской офицер Александр Рыков.

30 августа 1918 года происходят два знаковых события – убийство главы петроградского ВЧК Моисея Урицкого и покушение на Ленина. После этого красный террор объявляется официально. 5 сентября 1918 года Совнарком издает постановление «О красном терроре», в котором предписывает «обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях».

Согласно постановлению, «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам», а их имена должны публиковаться в газетах. Дальнейшими актами террор распространяется и на тех, кто не имеет непосредственного отношения к заговорам и мятежам: всех бывших жандармских офицеров, членов либеральных и социалистических партий, и т.д. На местах понятие классовых врагов трактовали еще шире. Считается, что одним из первых актов официального террора стал расстрел в Петрограде в сентябре 1918 года около 500 заложников из «эксплуататорских классов».

Кстати, согласно официальной советской доктрине, эксплуататорские классы продолжали существовать в СССР вплоть до второй пятилетки (1933–137 годы), и только с их уничтожением все советские граждане получили гарантированные конституцией 1936 года равные права.

У белого террора, в отличие от красного, нет юбилея. Потому что он никогда не бы провозглашен. Грабежи мирного населения, еврейские погромы, военные преступления (расстрел пленных и раненых), казни справедливо или несправедливо заподозренных в симпатиях к противнику гражданских лиц широко практиковались во время Гражданской войны обеими сторонами. Выяснять, кто был более жесток, – значит заниматься историческими спекуляциями.

Однако нет ни одного официального документа белых властей, провозглашавших террор против всего мирного населения или преследование по классовому признаку. Более того – на официальном уровне любые военные преступления осуждались. Другое дело, что верховное командование белых далеко не всегда контролировало собственных полевых командиров, особенно казаков. Но с формальной точки зрения как политики государства белого террора, в отличие от красного, не было.

Общие черты и различия красного и белого террора

Красный террор официально был провозглашён Всероссийским центральным исполнительным комитетом Советов (ВЦИК) 2 сентября 1918 года и прекращён к годовщине большевистской революции, 6 ноября того же года. Однако обычно красным террором называют комплекс репрессивных мер, применяемых большевиками против своих врагов начиная с прихода к власти и до окончания Гражданской войны (до 1922 г.).

Под белым террором понимают аналогичные репрессии противников большевиков в тот же период. Впервые в истории определение «белый террор» было употреблено применительно к акциям роялистов периода Реставрации Бурбонов во Франции (1814-1830 гг.) в отношении отдельных деятелей революции и наполеоновской империи. Белым его именовали по цвету знамени Бурбонов. Название «Белая гвардия» для своих вооружённых формирований российская контрреволюция взяла из той же истории.

Границы понятий «красный террор» и «белый террор» очень неопределённы. Относятся ли к ним только казни, произведённые специальными органами, или также любые акты возмездия и устрашения, совершённые войсками в местах ведения боевых действий? Причислять ли к белому террору акты насилия таких противников большевиков, как Директория Украинской Народной Республики, прибалтийские государства, Польша, Чехословацкий корпус, казачьи войска, крестьянские повстанческие армии в России (армия Александра Антонова на Тамбовщине, Западно-Сибирская армия и т.д.)?

В силу развала государственных и социальных институтов в тот период невозможно даже приблизительно составить статистику таких репрессий. Более-менее точно число жертв террора с обеих сторон можно установить только в маленькой Финляндии, где с января по май 1918 года тоже бушевала гражданская война. Общепризнанно, что белый террор в Финляндии был более кровавым, чем красный. Первый унес жизни приблизительно 7-10 тысяч человек, второй – 1,5-2 тысяч. Однако власть левых радикалов в Финляндии была слишком кратковременной, чтобы на этом основании делать какие-то окончательные выводы, а тем более распространять их на всю Россию.

Террор стал одним из главных инструментов создания нового общества с первых же шагов советской власти. Вначале акции устрашения носили стихийный характер, вроде расстрела пленных юнкеров после подавления их мятежа в Петрограде 29 октября и взятия московского Кремля 2 ноября 1917 года. Но вскоре проведение террора было систематизировано и поставлено на поток. 7 (20) декабря 1917 года с этой целью была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК) «по борьбе с контрреволюцией и саботажем». В её рамках были постепенно сформированы собственные вооружённые силы. Однако прочие органы советской власти, особенно на местах, и воинские части осуществляли свои репрессии.

Управление террором у антибольшевистских сил было менее централизовано. Обычно устрашением занимались разного рода «контрразведки». Их действия плохо координировались, носили несистемный, беспорядочный характер, поэтому в качестве механизма политических репрессий они были неэффективны. Нередко отмечают, что белогвардейцы и петлюровцы на Украине устраивали еврейские погромы, однако в этом же были виновны и части Красной Армии.

Красный террор был направлен против целых социальных групп как «классово чуждых». Декретом СНК о красном терроре от 5 сентября 1918 года вводился институт заложничества. За террористический акт в отношении деятеля советской власти подлежали расстрелу заложники, взятые из состава так называемой «буржуазии» – бывшие госслужащие, интеллигенция, духовенство и т.д. Только за первую неделю действия декрета, по неполным данным, были расстреляны более 5000 человек, так как они несли «классовую ответственность» за покушение Ф. Каплан на Ленина.

О целенаправленном характере красного террора свидетельствуют распоряжения советских руководителей. «Провести беспощадный массовый террор против попов, кулаков и белогвардейцев, – телеграфировал Ленин 9 августа 1918 года пензенскому губернскому исполкому после того, как Пенза была отбита у белочехов. – Подозрительных запереть в концентрационный лагерь вне города». «Мы истребляем буржуазию как класс, – “учил” один из замов Дзержинского М. Лацис. – Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти».
Ничего близкого в высказываниях антибольшевистского руководства не было. Правда, по воспоминаниям Г.К. Гинса, члена белогвардейского правительства в Сибири, А.В. Колчак признавался ему, что отдал приказ расстреливать всех взятых в плен коммунистов. Однако никаких письменных следов такого приказа не осталось. Некоторые атаманы казачьих войск, подчинявшихся Колчаку (Анненков, Калмыков), творили зверства в отношении красных партизан, целиком сжигая деревни, в которых те прятались. Но ещё более жестоко, причём в соответствии с указаниями органов советской власти, действовали красные, подавляя восстание крестьян в Тамбовской губернии. Полномочная комиссия ВЦИК по подавлению мятежа А. Антонова издала 11 июня 1921 года такое распоряжение, подписанное В.А. Антоновым-Овсеенко и М.Н. Тухачевским:

«1. Граждан, отказывающихся назвать своё имя, расстреливать на месте, без суда.
2. Селянам, у которых скрывается оружие, объявлять приговор о взятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.
3. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество её конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда.
4. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.
5. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными советской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать.
6. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».

Хотя невозможно точно установить число жертв двустороннего террора в России, можно с достаточным основанием предполагать, что погибших в результате красного террора было в несколько раз больше, чем в ходе белого террора. Учитывая отсутствие у белых идеологического обоснования, централизации и системности карательных мер, можно вообще поставить под сомнение правомерность такого определения, как «белый террор», применительно к событиям Гражданской войны в России.