Смерть пушкина потрясла всю мыслящую россию

29 января (10 февраля) 1837 — день смерти А.С.Пушкина

Солнце русской поэзии.
освящается 175-летию со дня смерти А.С.Пушкина.

Хочу я завтра умереть
И в мир волшебный наслажденья
На тихий берег вод забвенья,
Веселой тенью полететь.
***
Здесь Пушкин погребен, он с музой молодою,
С любовью, леностью провел веселый век,
Не делая добра, однако ж был душою,
Ей-богу, добрый человек.
***
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире,
Мой прах переживет и тленья убежит,
И славен буду я доколь в подлунном мире,
Жив будет хоть один пиит.

29 января (10 февраля) 1837 года умер Пушкин – великий поэт, историк, патриот просвещенный ум, благородное сердце, русский гений. Он прост и чист, как Кастальский ключ, он с нами с детства и до старости
Нет человека, который бы не помнил хотя бы несколько строк Пушкина. Пушкин неисчерпаем.
Расскажем здесь об одном эпизоде из его жизни. Пушкин был в курсе идейной и политической жизни России 1830-х годов. Он знал о спорах о «превосходстве» и отсталости России.
В это время появляется знаменитый документ – первое «Философическое письмо, адресованное даме», принадлежащее перу Чаадаева П.Я., который провозгласил разрыв Европы и России. Он писал об убожестве русского прошлого и настоящего, о величии Европы.
Чаадаев был боевым офицером, участвовал в войне 1812, другом Пушкина, собеседником декабристов.
Он сурово судил Николаевскую Россию и обидно отзывался о ее будущем.
Его критика была беспощадна, резка, суждения афористичны, печальны и безнадежны.
«Письмо» было напечатано в журнале «Телескоп» в 1836 году. По словам Герцена, оно потрясло всю мыслящую Россию.
Так как Чаадаев играл, без сомненья, первенствующую роль в общественной жизни России 1830-х годов, расправа с ним не замедлила.
Чаадаев называл себя «христианским философом», был увлечен идеями католицизма.
В первом «письме» (а их было 8), Чаадаев писал: «Мы никогда не шли рука об руку с прошлыми народами, мы не принадлежали ни к одному великому семейству, мы не принадлежали ни к Западу, ни к Востоку, у нас нет традиций.
Стоя вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием, мы живем настоящим, без прошедшего и будущего, мы, так сказать, чужды самим себе. Исторический опыт для нас не существует. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, не внесли ни одной идеи, ничему не научили, все, что нам досталось от прогресса, мы исказили».
Николаю I доложили о «Письме». По прочтению, резолюция гласила, что статья – смесь дерзости и бессмыслицы, достойной умалишенного.
Чаадаев был объявлен сумасшедшим. Сотрудники «Телескопа» были отстранены от должности, журнал закрыт. Упоминать в печати о статье Чаадаева было запрещено.
Среди первых, откликнувшихся на публикацию «Письма», был Пушкин.
Чаадаев был другом Пушкина. И поэтому Пушкин не стал публиковать отзывов на «Письмо», чтобы не навредить другу. Письмо было написано, но не отослано и затерялось в рукописях.
Но вот оно всплывает в 20 веке. В ответном письме Пушкина – его мысли и чувства патриота и порядочного человека, дворянина, живущего по кодексу чести.
Владимир Одоевский поместил извещение о смерти А.С. Пушкина в «Литературных прибавлениях» 20 янв. 1837 года.
«Пушкин скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща. Всякое русское сердце знает цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава! 29 января, 2 часа 45 минут его не стало.
Подобные слова были сказаны при вести о смерти Александра Невского в 1253 г.: «Солнце Отечества закатилось», а это фраза из Степенной книги 16 в. : «Уже заиде солнце земля Русыоя».

В.А. Жуковский писал отцу поэта: «…вдруг, как будто проснувшись, он открыл глаза и сказал : «Кончена жизнь» и умер».

Кроме посмертной маски Жуковского сохранилось пять зарисовок с умершего Пушкина. Моя, если можно так сказать, любимая – карандашом Аполлона Мокрицкого, Пушкина, лежащего на столе.
Замолкли, звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять….
(М.Лермонтов).

Посмертная маска Пушкина – единственное документальное воспроизведение лица Пушкина. Это самая драгоценная реликвия.
Были сделаны 15 копий маски С.И.Гальбергом, которые распределял Жуковский. Сохранилось четыре.

Картина Е.Е.Моисеенко «Памяти поэта» 1883 . Очень эмоциональна. Никита Козлов, его дядька, несет тело поэта после дуэли. Старик бережно, как сына, держит почти безжизненного, бледного, как снег, поэта. Единство материи и духа, народа и интеллигенции. Картина восходит к лучшим традициям русской классики.

Сколько бы художники не обращались к Пушкину, они всегда найдут и раскроют в нем что-то новое, ибо Пушкин неисчерпаем.
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.
……………………………..
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.
(О.Кипренскому по случаю написания его портрета.)

Пушкин-Чаадаеву
19 окт. 1836 Петербург, за год до роковой дуэли.
Благодарю за брошюру, которую вы мне прислали. Я с удовольствием перечел ее, хотя очень удивился, что она переведена и напечатана. Я доволен переводом: в нем сохранена энергия и непринужденность подлинника. Что касается мыслей, то вы знаете, что я далеко не во всем согласен с вами. Нет сомнения, что Схизма отъединила нас от остальной Европы и что мы не принимали участия ни в одном из великих событий, которые ее потрясали, но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т. п. Ах, мой друг, разве сам Иисус Христос не родился евреем и разве Иерусалим не был притчею во языцех? Евангелие от этого разве менее изумительно? У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, — как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? и (положа руку на сердце) разве не находите вы что-то значительное в теперешнем положении России, что-то такое, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератор — я раздражен, как человек с предрассудками — я оскорблен, — [я] но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог ее дал.
Вышло предлинное письмо. Поспорив с вами, я должен вам сказать, что многое в вашем послании глубоко верно. Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, справедливости и истине, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали это громко. Но боюсь, как бы ваши [религиозные] исторические воззрения вам не повредили. Наконец, мне досадно, что я не был подле вас, когда вы передали вашу рукопись журналистам. Я нигде не бываю и не могу вам сказать, производит ли статья впечатление. Надеюсь, что ее не будут раздувать. Читали ли вы 3-й № *Современника*? Статьи «Вольтер» и «Джон Теннер» — мои. *Козловский* стал бы моим провидением, если бы решительно захотел сделаться литератором. Прощайте, мой друг. Если увидите Орлова и Раевского , передайте им поклон. Что говорят они о вашем письме, они, столь посредственные христиане?

Пушкин-Чаадаеву (черновик)
19 окт. 1836 Петербург, за год до роковой дуэли.
Петр Великий укротил дворянство, опубликовав Табель о рангах, духовенство — отменив патриаршество (NB: Наполеон сказал Александру: Вы сами у себя поп; это совсем не так глупо). Но одно дело произвести революцию, другое дело это закрепить ее результаты.
До Екатерины II продолжали у нас революцию Петра, вместо того чтобы ее упрочить. Екатерина II еще боялась аристократии; Александр сам был якобинцем. Вот уже 140 лет как (Табель о рангах) сметает дворянство; и нынешний император первый воздвиг плотину (очень слабую еще) против наводнения демократией, худшей, чем в Америке (читали ли вы Токвиля? я еще под горячим впечатлением от его книги и совсем напуган ею).
Что касается духовенства, оно вне общества, оно еще носит бороду. Его нигде не видно, ни в наших гостиных, ни в литературе, оно не принадлежит к хорошему обществу. Оно не хочет быть народом. Наши государи сочли удобным оставить его там, где они его нашли. Точно у евнухов — у него одна только страсть к власти. Потому его боятся. И, я знаю, некто, несмотря на все свое упорство, согнулся перед ним в трудных обстоятельствах — что в свое время меня взбесило.
Религия чужда нашим мыслям и нашим привычкам, к счастью, но не следовало этого говорить.
Ваша брошюра произвела, кажется, большую сенсацию. Я не говорю о ней в обществе, в котором нахожусь.
Что надо было сказать и что вы сказали, это то, что наше современное общество столь же презренно, сколь глупо; что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью, правом и истиной, ко всему, что не является необходимостью. Это циничное презрение к мысли и к достоинству человека. Надо было прибавить (не в качестве уступки, но как правду), что правительство все еще единственный европеец в России. И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания.
———————————

Читайте также Князь игорь рюрикович

По написании этой статьи выражаю благодарность 6 книжным источникам и 2 фактам в интернете.

Чаадаев и Пушкин

В 1836 году в журнале «Телескоп» было напечатано «Философическое письмо» Чаадаева, в котором он резко и сурово критиковал прошлое и настоящее России. «Письмо потрясло всю мыслящую Россию», – писал Герцен. После опубликования «Философического письма» «Телескоп» был закрыт, а Чаадаев официально объявлен сумасшедшим. Ему было запрещено писать. 20 лет, до самой смерти, безвыездно прожил он в Москве.

Чаадаев был весьма известной личностью в обществе и до публикации «Философических писем».
Блистательнейший из всех молодых людей Петербурга, он был весьма образован, имел отличные манеры, владел искусством изысканно одеваться. Его дружбы искали и ею гордились.

Его современник писал о нём: «от остальных людей отличался необыкновенной нравственно-духовной возбудительностью… Его разговор и даже одно его присутствие, действовали на других, как действует шпора на благородную лошадь. При нем как-то нельзя, неловко было отдаваться ежедневной пошлости. При его появлении всякий как-то невольно нравственно и умственно осматривался, прибирался и охорашивался».

Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых, по материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен». Рано остался сиротой — его отец умер на следующий год после его рождения, а мать в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка — княжна Анна Михайловна Щербатова, у неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. Опекуном Чаадаевых стал их дядя — князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев
получил первоначальное, замечательное для того времени образование, которое закончил слушанием лекций в Московском университете. Зачислившись юнкером в Семеновский полк, он участвовал в войне 1812 г. и последующих военных действиях.

Начало знакомства Пушкина и Чаадаева относится к 1816 году, когда Чаадаев был переведён корнетом в Гусарский лейб-гвардии полк, расквартированный в Царском Селе. Познакомились они в доме Николая Михайловича Карамзина.
Близкая дружба серьезным и образованным, исключительно умным Чаадаевым оказала большое влияние на умственное и нравственное развитие Пушкина. Чаадаеву ( «К Чедаеву» — Пушкин писал: Чедаев) посвящены знаменитые пушкинские строки:

«Любви, надежды, тихой славы…»

Стихотворение имеет около 70 вариантов и разночтений. Рукопись Пушкина не сохранилась, и авторство его иногда оспаривается. Версия, канонизированная пушкинистами, печатается по так называемой копии А. В. Шереметева. Стихотворние часто относят к 1818, поскольку оно связано с речью Александра I на Польском сейме 15 марта 1818 г. Пушкин не верил либеральным обещаниям царя, а также в мирное введение конституционного правления в России. Стихотворение было напечатано Михаилом Бестужевым-Рюминым в 1827 г. в альманахе «Сириус» в виде короткого отрывка (4 строки). Затем он же опубликовал его в альманахе «Северная звезда» в 1829 г., так же в искаженном виде. Стихи «Товарищ, верь…» и следующие были выпущены. Пушкин выразил своё недовольство по этому поводу.

Варианты и разночтения:
1. Заголовок
*Послание к Чаадаеву1
*К Чаадаеву 1
*Чаадаеву 1
*Послание ***
*Послание к Дельвигу
*Послание к Дельвиг
*К Дельвигу
*К N….
1. Любви, надежды, тихой славы
*Любви, надежды, милой славы
*Любви, надежды, краткой славы
*Любви, надежды, гордой славы

2. Недолго нежил нас обман,
* Недолго нежит нас обман
*Недолго тешил нас обман
*Недолго тешит нас обман

3. Исчезли юные забавы,
*Исчезли легкие забавы

4. Как сон, как утренний туман;

5. Но в нас горит еще желанье,
*Но в нас еще горит желанье
*Но в нас еще горит желанье
*Но в нас кипит еще желание
*Но в нас кипят еще желанья
*Но в нем еще горит желанье

6. Под гнетом власти роковой
*Под гневом власти роковой
*Под игом власти роковой
*Под игом цепи роковой

7. Нетерпеливою душой
*Нетерпеливою рукой
*Нетерпеливою душой
*И с терпеливою душой
*Отчизны внемля призыванье

8. Отчизны внемлем призыванье.
*Отчизны внемлем призыванье
*Отчизны внемлем призыванья
*Отчизны внемля призыванье
*Отчизны внемлем мы призванье
*Отчизны внемлют призыванье
*Отчизны внемлет призыванье
*Нетерпеливою душой

*8a. [Питай, мой друг, священный жар:]
*8б. [И искра делает пожар]

9. Мы ждем с томленьем упованья
*Мы ждем в томленьи упованья
*Мы ждем в тени очарованья
*Мы ждем свободы роковой

10. Минуты вольности святой,
*Минуту вольности святой,

11. Как ждет любовник молодой

12. Минуты верного свиданья.
*Минуты легкого свиданья
*Минуты сладкого свиданья
*Минуты тайного свиданья
*Минуты первого свиданья
*Минуту верного свиданья
*Минуту сладкого свиданья

13. Пока свободою горим,
*Пока надеждою горим

14. Пока сердца для чести живы,
*Пока сердца для славы живы

15. Мой друг, отчизне посвятим

16. Души прекрасные порывы!
*Души высокие порывы!
*Души прекрасные позывы

17. Товарищ, верь: взойдет она,
*Поверь, мой друг. Взойдет она

18. Звезда пленительного счастья,
*Звезда таинственного счастья
*Звезда желаннейшего счастья
*Звезда цивического счастья

19. Россия вспрянет ото сна,
*Россия встанет ото сна

20. И на обломках самовластья

21. Напишут наши имена!
Викитека.

В 1817 году, в возрасте 23 лет, Чаадаев был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова. В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка. Эту историю найдете в биографии Чаадаева.
Он подал в отставку. После отставки прожил за границей целых шесть лет.
Все события 1825 — 1826 годов прошли, таким образом, в его отсутствие. Эти события снесли с исторической арены почти весь цвет того поколения, к которому принадлежал Чаадаев. Возвратясь на родину, он застал уже иное время и иных людей .
( П. Я. Чаадаев считается одним из возможных прототипов Александра Чацкого — главного героя пьесы А. С. Грибоедова «Горе от ума»).

К Чаадаеву обращены еще два пушкинских послания 1821 и 1824 гг. и стихотворение «К портрету Чаадаева».
Чаадаев убедил Карамзина заступиться за Пушкина перед императором, когда поэту в 1820 году грозила ссылка в Соловецкий монастырь.
В Михайловской ссылке Пушкин помнил Чаадаева, переписывался с ним, посвящал ему стихи:

В минуту гибели над бездной потаенной
Ты поддержал меня недремлющей рукой;
Ты другу заменил надежду и покой.

Личность Чаадаева, несомненно, повлияла на создание образа Онегина. В 1819 году Пушкин сравнивает с Чаадаевым Евгения Онегина, желая характеризовать своего героя как настоящего денди: «Второй Чадаев, мой Евгений…» (Чаадаев — устар. Чадаев, Чедаев).

А в дневнике 1821 года Пушкин делает запись, относящуюся к Чаадаеву:
«Твоя дружба мне заменила счастье, одного тебя может любить холодная душа моя»

В последние годы жизни Пушкин встречался с Чаадаевым, но прежней близости между ними уже не было. Присоединяясь к критическим оценкам Чаадаева, высказанным в «Философическом письме», Пушкин не разделял пессимистических взглядов на судьбы России. Он писал Чаадаеву: «Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков. «

Пётр Яковлевич Чаадаeв ( 7 июня 1794, Москва — 14 (26) апреля 1856, Москва) — русский философ (по собственной оценке — «христианский философ»), писатель и публицист.

«Мало одной готовности, мало доброго желания, чтобы
н а ч а т ь историю. Ее вообще немыслимо начать. Не хватает
преемственности, единства. Единства не создать, не выдумать, ему не
научиться. Где нет его, там в лучшем случае — «прогресс», а не история,
механическое движение часовой стрелки, а не священная связь и смена
событий.»
Петр Яковлевич Чаадаев
http://az.lib.ru/c/chaadaew_p_j/text_0062.shtml

Источники:
Википедия, интернет-сайты.

«Угас, как светоч, дивный гений. » 180 лет со дня смерти А.С.Пушкина

Не тема для «Военного обозрения»? Возражаем. Учитывая, что Пушкин, как говаривал классик, — наше всё, считаем большим грехом не сообщить нашим читателям о том, что сегодня – 10 февраля – скорбная дата в российской истории и культуре. 180 лет назад не стало великого поэта, который для России стал действительно больше, чем просто поэтом, фактически создав целый литературный мир, возможно, опередивший своё время и задавший настоящую литературную моду на многие годы вперёд.

Смерть Александра Сергеевича до сих пор остаётся предметом достаточно острых дискуссий между историками и литераторами, как и та цепочка интриг, которая к роковому выстрелу на Чёрной речке привела.

Александр Пушкин скончался через двое суток после полученного в результате выстрела Жоржа Шарля Дантеса ранения. Дуэль, как прекрасно известно, состоялась по инициативе французского офицера в связи с письмом Пушкина. Письмо было адресовано голландскому дипломату барону Луи Геккерну, которого принято считать усыновителем Дантеса. В пушкинском письме образца февраля 1837 года содержались в основном заявления от 1836 года, когда уже сам Пушкин вызывал Жоржа Дантеса на дуэль, но та была отменена в связи с женитьбой Дантеса на сестре супруги Александра Пушкина Екатерине Гончаровой.

Если говорить о краткой предыстории, то состоит она в том, что в упомянутом 1836 году Александр Пушкин получил эпистолярное сообщение, в котором поэт был назван обладателем «патента на право рогоносца». Речь шла о якобы имевших место симпатиях к его супруге со стороны офицера Дантеса и самого императора. И якобы супруга Пушкина отвечала взаимными симпатиями. Проведя настоящее расследование с подключением специалистов из типографии, Пушкин пришёл к выводу, что авторами письма были представители семьи Геккернов. Друзья Пушкина в свою очередь заявляли, что к скандальному письму могли быть причастны ни Геккерны, а князья Долгоруковы и Гагарины — с целью задеть пушкинское самолюбие. В конечном итоге (даже спустя многие годы – после проведения графологической экспертизы) было установлено, что ни Долгорукие, ни Гагарины сами не являлись лицами, написавшими письмо. По авторству Геккернов споры продолжаются по сей день.

Учитывая тот факт, что Пушкин был уверен именно в геккернском авторстве «писанины» (как сам говорил об этом), в феврале 1837 года он решил отправить своё письмо голландскому посланнику. В письме Пушкин заявлял, что не может себе позволить допускать Дантеса и Геккерна в собственный дом и не считает их родственниками даже после узаконивания супружества Жоржа с Екатериной (Гончаровой). В качестве аргумента «отлучения» Геккернов от своего дома Пушкин пишет, что не может впускать к себе на порог человека, который «болен сифилисом». При этом сам Пушкин прекрасно понимал, что дело снова идёт к дуэли.

На тот момент дуэли были неразрывно связаны как с судьбой Пушкина, так и с его творчеством – и в поэзии, и в прозе. Правда, подавляющее большинство дуэлей (был ли их инициатором сам Пушкин или кто-либо другой) отменялись – либо на основании, как бы сейчас сказали, примирения сторон, либо по иным обстоятельствам (включая распоряжения надзорных органов). Многие отменялись, но эта отменена не была. Дантес вызвал Пушкина. Стрелял первым. Пушкину пришлось производить ответный выстрел уже лёжа на снегу в крови. При этом биографы Александра Сергеевича отмечают, что пистолет Пушкина забился снегом, и Дантес вместе со своим секундантом, сотрудником французского посольства Лораном Д’Аршиаком, запретили менять оружие. По другим данным, Пушкин всё же получил другой пистолет, в итоге ранив Дантеса в руку.

После того как командованию Дантеса и государственным властям стало известно о дуэли и смерти в ней Александра Пушкина, было принято решение об уголовном делопроизводстве. Первоначальный приговор был суров: смертная казнь для всех участников дуэли за исключением секунданта Жоржа Дантеса виконта Д’Аршиака (у него имелся дипломатический иммунитет). При этом отмечалось, что «преступный поступок самого камер-юнкера Пушкина (. ) по случаю смерти его предать забвению».

Через некоторое время приговор более чем смягчили: Жоржа Дантеса лишили в России офицерского звания и выслали из страны. Д’Аршиак тоже покинул Российскую империю. Секунданта Пушкина Данзаса, арестовав на два месяца и уволив с военной службы, затем освободили и восстановили на прежней должности.

Отдельная группа историков считает, что для государственных институтов того времени и смерть Александра Пушкина, и влияние российских властей на Дантеса, оказавшегося в итоге за рубежом, имели свои плоды. В частности, существует версия о том, что Дантес в будущем стал одним из постоянных осведомителей посольства Российской империи в Париже, причём в качестве своеобразной вынужденной меры за то, что его избавили от виселицы. В частности, одним из важнейших донесений «позднего» Дантеса принято считать сообщение о готовящемся покушении на русского императора Александра II. Донесение было получено через швейцарские осведомлённые круги буквально за сутки до террористического акта 1 марта (новый стиль) 1881 года. Должных мер безопасности после того сообщения в Петербурге в итоге принято не было. Информировал российское посольство в Париже Дантес, как считают историки, и в более ранние годы.

10 февраля 1837 года Александра Пушкина не стало. Утрата для русской литературы и культуры в целом была огромна. И в то же время Александр Пушкин оставил по-настоящему уникальное наследство, фактически создав современный русский язык и вдохновив на творчество десятки выдающихся поэтов и писателей, причём не только XIX столетия. До сих пор пушкинская литературная кладовая остаётся поистине неисчерпаемым богатством России и всего мира.

Пушкин не погиб на дуэли, а стал писателем Александром Дюма

Великий русский поэт Александр Пушкин вовсе не погиб на дуэли от выстрела Дантеса. Он инсценировал собственную смерть, спасаясь от опалы и долгов, после чего уехал в Париж, где вновь обрел мировую славу, но уже под именем писателя Александра Дюма. Столь невероятная гипотеза была озвучена ресурсом «Тайный мир Анубиса». Причем доводы, свидетельствующие в её пользу, выглядят вполне правдоподобно.

27 января 1837 года в Санкт-Петербурге во время дуэли с кавалергардом Жоржем Дантесом был смертельно ранен светоч русской литературы Александр Сергеевич Пушкин. А вскоре после этого во Франции засверкала новая звезда – тоже Александр, только по фамилии Дюма. Но что примечательно: французский Александр внешне оказался поразительно похож на российского.

Пушкин и Дюма почти ровесники: первый родился в 1799 году, второй – в 1802-м. Если взглянуть на портреты этих двух литературных гениев, сразу бросается в глаза их удивительное сходство: смуглая кожа, цвет глаз, форма лба, бровей, носа, темные кудрявые волосы. А в молодости Дюма и вовсе – вылитый Пушкин. Исследователи утверждают, что все это благодаря африканским корням обоих Александров. Прадедом Пушкина по материнской линии был Абрам Ганнибал, – привезенный из Африки воспитанник Петра I. У Дюма чернокожей была бабушка по отцовской линии – бывшая рабыня с острова Гаити. И все же, хоть африканские черты и сохранились спустя поколения, это не объясняет причины столь сильного сходства. Ведь принадлежность к одной расе еще не делает людей похожими друг на друга как две капли воды.

Но русский и французский Александры схожи не только внешне.

Пушкин с ранних лет проявил литературные способности, тогда как в точных науках, таких как математика, оказался совершенно бездарным. Также он имел низшие баллы по поведению. Исследователи жизни поэта отмечали, что «за все пять лет пребывания в лицее Пушкин успешно отстаивал свою личность от всяких на нее посягательств, учился лишь тому, чему хотел, и так, как хотел». Взрослый Пушкин был известен буйным характером, любил кутежи, карты и дуэли. При этом Александр Сергеевич считался отличным бретером. Еще одна яркая черта поэта – неравнодушие к слабому полу. Стоит также отметить политические взгляды Пушкина: он водил дружбу с будущими декабристами, а за эпиграммы в адрес Александра I едва не угодил в Сибирь.

А вот как описал юного Александра Дюма исследователь его биографии французский писатель Андре Моруа в своей книге «Три Дюма»: «Он был подобен стихийной силе, потому что в нем бурлила африканская кровь. Он был наделен невероятной плодовитостью и талантом сказителя. Стихийность его натуры проявлялась в отказе подчиняться какой-либо дисциплине. Школа не оказала никакого влияния на его характер. Любое притеснение было для него несносно. Женщины? Он их любил, всех сразу». Моруа отмечал также неспособность Дюма к точным наукам: алгебре, геометрии, физике. Как и Пушкин, Дюма был неравнодушен к политической ситуации в стране. Более того, когда в 1830 году во Франции вспыхнула Июльская революция, писатель лично участвовал в штурме королевского дворца Тюильри.

Сравнивая двух Александров, и правда можно решить, что речь идет не о разных людях, а об одном и том же человеке. С той лишь разницей, что один жил в России, второй – во Франции.

Конечно же, возникает вопрос: для чего вообще было Пушкину инсценировать собственную смерть? Оказывается, в последние годы жизни дела Александра Сергеевича шли просто ужасно. Его связывали гигантские долги. Не меньше проблем возникало и на литературном поприще. Например, его поэму «Медный всадник», законченную в 1833 году, запретил к печати лично Николай I. Вообще, с царским двором отношения у писателя складывались довольно прохладные. Даже то, что российский император в 1834 году пожаловал Пушкину чин камер-юнкера, вызвало лишь ярость поэта. Как тот отметил в своем дневнике: это «довольно неприлично моим летам», ведь такой чин обычно получали очень молодые люди. Пушкин считал, что камер-юнкерство было дано ему лишь потому, что двор желал видеть его жену на своих балах.

В 1836 году Пушкин начал издавать литературный альманах «Современник», рассчитывая с его помощью поправить финансовые дела. Но журнал принес лишь еще большие убытки. Беспокоили Александра Сергеевича и светские слухи о тайной связи его жены с Дантесом. А в 1836 году он пережил еще одни удар – умерла его мать Надежда Осиповна. Как отмечали современники Пушкина, в последние годы жизни Александр Сергеевич был на грани отчаяния.
И вот в январе 1837-го пуля Дантеса перебила шейку бедра Пушкина и проникла в живот. Как считается, ранение по тем временам смертельное. Хотя ряд специалистов полагают, что причиной смерти Александра Сергеевича стала ошибка врачей, и при правильном подходе он мог выжить. А может быть, так оно и произошло?

Умирая, Пушкин написал императору: «Жду царского слова, чтобы умереть спокойно». Николай I ответил, что все ему прощает, и даже обещал позаботиться о жене и детях Пушкина, а также покрыть все его долги (что было исполнено). Теперь Александр Сергеевич мог умереть спокойно. Но то, как проходили похороны гения, до сих вызывает массу вопросов. Историк литературы Александр Никитенко записал в своем дневнике, что многие пожелали проститься со знаменитостью, но людей намеренно обманули: объявили, что отпевание будет проходить в Исаакиевском соборе, где и собрался народ. На самом же деле тело было поставлено в Конюшенной церкви, куда его тайно перенесли под покровом ночи. В тот день профессора университетов получили строгое предписание не отлучаться с кафедр и следить за тем, чтобы все студенты присутствовали на лекциях. После отпевания гроб спустили в подвал церкви и продержали его там до 3 февраля, а затем отправили в Псков. При этом губернатору Пскова передали указ императора запретить «всякое особенное изъявление, всякую встречу, одним словом всякую церемонию, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворянина». Так что сам Николай I мог знать истинные причины «смерти» великого поэта.

Теперь рассмотрим, мог ли Пушкин стать Дюма.

Один из генералов Наполеона и его друг Тома-Александр Дюма умер, когда его сыну Александру было около четырех лет. С тех пор французский свет практически забыл о его некогда известной фамилии. И вдруг в 1822 году в Париже появился двадцатилетний юноша, представившийся сыном легендарного генерала, и стал искать протекции у бывших сподвижников отца. В Париже никто не усомнился в подлинности его происхождения, ведь юноша не походил на европейца, а все знали об африканских корнях генерала Дюма. Мог ли этим юношей быть Пушкин?

Конечно, смущает тот факт, что в 1822 году Александр Сергеевич был жив-здоров и до роковой дуэли оставалось еще лет 15. Можно лишь предположить, что поэт в силу авантюрности характера мог вести двойную жизнь: быть Пушкиным в России и Дюма – во Франции. Как раз в начале 1820-х поэта не видели в свете – он четыре года прожил на юге. За это время он мог запросто неоднократно побывать в Париже, и даже написать там несколько произведений на французском языке под псевдонимом Дюма. Ничто не мешало ему отлучаться и из Михайловского, куда он был сослан на два года в 1824-м. Кстати, именно в 1824 году у Дюма родился незаконнорожденный сын.

Между прочим, однажды Александра Дюма тоже «похоронили заживо». В 1832 году в одной французской газете напечатали сообщение о том, что Дюма расстреляли полицейские за участие в восстании. После этого писатель надолго покинул Францию. Если принять на веру историю о том, что Дюма – это Пушкин, возможно, последний пытался таким образом прекратить аферу. Ведь за год до этого он обвенчался с Натальей Гончаровой. Но затем мог передумать и сохранить свой французский образ.

Примечательно, что до смерти Пушкина Дюма написал лишь несколько небольших произведений и был почти неизвестен. Зато в конце 1830-х вдруг стал выдавать роман за романом, и о нем заговорили даже за пределами Франции.

Если рассмотреть внимательно героев произведений Александра Дюма, в них можно увидеть немало пушкинского. Взять того же д’Артаньяна. Как и дерзкий гасконец, Пушкин происходил из бедного дворянского рода и, пробиваясь из самых низов, бросался в драку из-за любого неуважительного отношения к своей особе. Официально известно о пятнадцати вызовах на дуэль, сделанных самим Пушкиным (из них четыре окончились поединками).

Кое-кто разглядел в Миледи образ Натальи Гончаровой. Первой было шестнадцать лет, когда она вышла замуж за Атоса, и столько же исполнилось Гончаровой, когда в нее влюбился Пушкин. Писатель таким образом мог отомстить бывшей жене за то, что та повторно вышла замуж. «Три мушкетера» он написал в 1844-м – в том же году, когда Наталья стала женой генерал-лейтенанта Петра Ланского.

А вот незаслуженно обвиненного в убийстве Жоржа Дантеса Пушкин-Дюма наоборот сделал положительным героем – главного героя «Графа Монте-Кристо» зовут Эдмон Дантес. Если вы помните, Дантес, описанный Дюма, инсценировал собственную смерть и вернулся в свет под другим именем, став графом Монте-Кристо. Не намекал ли писатель таким образом на собственную смерть в образе Пушкина?

Вот еще любопытный факт: в 1840 году Дюма, не будучи ни разу в России, написал роман «Учитель фехтования», в котором подробно рассказал историю декабристов и восстания 1825 года. Также он перевел на французский многие произведения российских авторов, в том числе и Пушкина.

Вообще, французский писатель проявлял огромный интерес к России. Правда, посетил ее лишь в 1858 году. Возможно, это связано с тем, что в стране уже три года правил не Николай I, запрещавший публикацию произведений как Пушкина, так и Дюма, а Александр II. Даже если Дюма и являлся когда-то Пушкиным, он мог уже не бояться быть узнанным, ведь он к тому времени раздобрел и постарел. Писатель стал желанным гостем во всех знатных домах Санкт-Петербурга. А ведь русские дворяне могли и не подозревать, что принимают умершего больше двадцати лет назад Александра Сергеевича Пушкина.

ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [Только текст]

НАСТРОЙКИ.

СОДЕРЖАНИЕ.

СОДЕРЖАНИЕ

1
2
3
4
» .
340

Татьяна и Владимир Рожновы

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ПУШКИНА

Наталья Николаевна и ее потомки

«Имя Пушкина растет», — написал когда-то русский критик и философ Николай Страхов. Действительно: не только стихи и проза, но любое слово Пушкина, самый образ его проникли во все поры русской жизни. Можно сказать, что Россия до Пушкина и Россия после Пушкина — это две разные страны.

И в этом смысле осознание всего послепушкинского развития открывает новые и новые стороны в том, как было и что жило при Пушкине.

Но, вероятно, только с книгой Татьяны и Владимира Рожновых, принципиально названной «Жизнь после Пушкина…», это осознание сформулировано столь отчетливо.

Ведь все же в понимании исторического положения, литературных процессов, да и житейских опытов, мы чаще глядим вперед, от Пушкина, а между тем ретроспективный взгляд, как бы попятное движение, способны многое изменить в привычных, еще при Пушкине складывавшихся стереотипах. Примеров немало. Это касается и тогда же, и во многом врагами, да часто и друзьями, сконструированной легенды, относящейся к обстоятельствам последней дуэли. Это касается и того, опять- таки стереотипного, образа жены поэта как молодой и пустоватой дамы света, влюбившейся в молодого красавца кавалергарда, в нее тоже якобы влюбленного.

А ведь лишь в уяснениях последнего времени такой образ поколеблен, и во многом как раз то, что мы узнали о ее жизни после Пушкина (глубокая религиозность, преданность семейным началам, трогательное материнство, хорошая образованность) помогает узнать, что она значила и в жизни поэта.

Авторы книги не навязывают нам своих взглядов. Они помогают нам найти наш, собственный , призывая еще раз непредвзято вглядеться в факты как хорошо, так и мало известные. И заново проникнуться истиной, стократно повторенной, — «Пушкин — это наше все».

директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук, член-корреспондент Российской Академии наук

Судьба Натальи Николаевны еще при жизни Пушкина занимала умы современников, рождая невероятное количество версий, домыслов и кривотолков. Общепризнанная красавица, жена величайшего Поэта России, не обойденная вниманием света, вызывала не только восхищение современников, но и другие, не всегда благосклонные чувства.

Период жизни Натальи Николаевны, который так светло и молниеносно был прожит рядом с Пушкиным, период их встречи, помолвки, брака, рождения детей, период любви и счастья, вплоть до рокового выстрела на Черной речке, многократно описан как современниками Поэта, так и позднейшими исследователями.

Один из светских знакомых Пушкина, граф В. А. Соллогуб, в своих «Воспоминаниях» на склоне лет ностальгически восклицал:

«…Много видел я на своем веку красивых женщин, много встречал женщин еще обаятельнее Пушкиной, но никогда не видывал я женщины, которая соединяла бы в себе такую законченность классически правильных черт и стана. Ростом высокая, с баснословно тонкой тальей Да, это была настоящая красавица, и недаром все остальные, даже из самых прелестных женщин, меркли как-то при ее появлении. На вид всегда она была сдержанна до холодности и мало вообще говорила. В Петербурге, где она блистала, во-первых, своей красотой и в особенности тем видным положением, которое занимал ее муж, она бывала постоянно и в большом свете, и при дворе, но ее женщины находили несколько странной. Я с первого же раза без памяти в нее влюбился; надо сказать, что тогда не было почти ни одного юноши в Петербурге, который бы тайно не вздыхал по Пушкиной; ее лучезарная красота рядом с этим магическим именем всем кружила головы; я знал очень молодых людей, которые серьезно были уверены, что влюблены в Пушкину, не только вовсе с нею не знакомых, но чуть ли никогда собственно ее даже не видевших. »

Такой Наталью Николаевну запомнили в период ее расцвета, когда она была женой Пушкина.

Однако цель данной книги — обратить внимание читателя на малоисследованный период жизни Натальи Николаевны, жизни после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой Поэта, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей, одной противостоящей злословию света, наедине со своим горем и трауром.

Выстроив в хронологической последовательности документальные свидетельства друзей и недругов, авторы хотели полнее представить всю разноголосицу мнений и обилие противоречий, чтобы пристальнее вглядеться в эту трагическую судьбу.

Помимо жизни самой Натальи Николаевны прослеживается судьба ее детей от брака с Петром Петровичем Ланским, ее внуков и правнуков, вплоть до наших дней.

Книга представляет собой документально-художественное исследование, в котором авторы предлагают читателю целый ряд впервые публикуемых документальных материалов из семейных архивов любезно предоставленных родственниками и потомками баронессы Евпраксии Вревской (тригорской приятельницы А. С. Пушкина) — Софьей Алексеевной и Александром Борисовичем Вревскими; потомком рода Загряжских (родственником Натальи Николаевны по линии ее матери) — Владимиром Львовичем Загряжским; родственниками Натальи Николаевны по линии Ланских-Араповых-Гончаровых — Аллой Михайловной и Галиной Алексеевной Черевко; а также — потомком известного рода баронов Клодт фон Юргенсбург — Ольгой Александровной Крупниковой, за что авторы выражают им свою сердечную признательность.

Авторы благодарят за сотрудничество всех музейных и архивных работников, предоставивших необходимые материалы; в том числе директора Всероссийского музея А. С. Пушкина — Сергея Михайловича Некрасова (Санкт-Петербург), главного хранителя картинной галереи им. К. А. Савицкого — Надежду Михайловну Валукину (Пенза) и фотохудожника Галину Сергеевну Лебедеву (Санкт-Петербург), выполнившую основной объем работы над портретами персонажей повествования и проявившую при этом участие, доброжелательность и высокий профессионализм.

Особая благодарность — праправнуку Натальи Николаевны Александру Павловичу Арапову, без которого не было бы этой книги.