Краткая биография ходасевич

Владислав Ходасевич

Биография

Владислава Ходасевича называют одним из наиболее талантливых авторов «белой» эмиграции. Его творческое наследие исчисляется пятью поэтическими сборниками, десятками критических статей, биографиями знаменитых людей. Подобно Марине Цветаевой, Зинаиде Гиппиус и Дмитрию Мережковскому, Владислав Фелицианович увековечивал в стихотворениях свой грустный жизненный путь, полный болезней и разочарований.

Детство и юность

Поэт родился 28 мая 1886 года в Москве, тогда еще в Российской империи. Его детство прошло в достаточно обеспеченной семье Фелициана Ивановича Ходасевича, поляка по национальности и фотографа по роду деятельности, и еврейки Софьи Яковлевны (в девичестве Брафман).

14 июня 1939 года в Париже умер русский поэт, критик, мемуарист и историк литературы Владислав Ходасевич. Мать поэта.

Весомая разница в возрасте (21 год) не помешала Владиславу Ходасевичу иметь близкие отношения со старшим братом Михаилом, прославленным адвокатом. Они даже жили вместе в 1904–1910 годах, пока поэт учился в Московском университете (сейчас МГУ им. М. В. Ломоносова).

Кстати, именно на брата равнялся юноша, когда поступал на юридический факультет. На поверку избранная профессия оказалась скучной. Осенью 1905 года он перевелся на историко-филологический факультет, но проснувшийся литературный талант и здесь не позволил проявить себя. В итоге у Владислава Фелициановича есть только общее образование 3-й Московской гимназии.

Личная жизнь

Будучи творческим человеком, Владислав Ходасевич часто влюблялся, да и его любили. Ведь, судя по фотографиям, поэт был пусть и худощавым, но обаятельным мужчиной. Его личная жизнь похожа на качели — за головокружительными романами следовали разочарование и беспробудное пьянство.

Первой серьезной увлеченностью стала Марина Эрастовна Рындина, «писаная красавица Москвы». Она согласилась стать женой поэта 17 апреля 1905 года, а в преддверии Нового 1908-го объявила о разрыве.

Брешь, которую оставила Марина Рындина, Владислав Ходасевич стремился заделать случайными связями и мимолетными романами. В 1910–1911 годах он встречался с Евгенией Владимировной Муратовой — бывшей супругой писателя и искусствоведа Павла Павловича Муратова, а затем с Анной Ивановной Чулковой-Гренцион.

Владислав Ходасевич и Нина Берберова / «Еврейская панорама»

Любовные терзания сопровождались трагическими событиями — с разницей в несколько месяцев в 1911 году умерли оба родителя Ходасевича. Это напомнило поэту, насколько жизнь скоротечна, поэтому он бросил алкоголь и задумался о семье. В 1913-м Владислав Фелицианович сыграл свадьбу с Чулковой-Гренцион.

Самой верной женщиной в жизни Ходасевича была Нина Николаевна Берберова, поэтесса. Они познакомились в декабре 1921 года и без памяти влюбились, но законными супругами так и не стали. Вместе пережили эмиграцию и остались добрыми друзьями, расставшись в апреле 1932-го.

Последней любовью Ходасевича стала Ольга Борисовна Марголина, еврейка. Их свадьба состоялась в 1933 году.

Детей после себя поэт не оставил.

Творчество

Ходасевича сделал популярным первый сборник «Молодость» (1908). Большинство стихов, например, «За снегами», «Цветку Ивановой ночи», «Кольца», были посвящены Марине Рындиной. Тонкая и свежая поэзия привлекла издателей, и поэтому в последующие годы Владислав Фелицианович был занят литературным трудом — переводил произведения с еврейского на русский, писал критические статьи и фельетоны.

К моменту выхода второго сборника «Счастливый домик» (1914) Ходасевича считали многообещающим русским автором. Его приглашали работать в ведущих газетах «Русские ведомости», «Утро России», «Новая жизнь». Поэт старался не упускать возможности, печатался везде.

Политические события 1917 года Владислав Ходасевич воспринял восторженно и даже думал примкнуть к большевикам после Октябрьской революции. Но вовремя понял — с литературой придется завязать. Окончательно сделав выбор, выпустил сборник «Путем зерна» (1920). Он открывается одноименным стихотворением, в котором так написано о 1917 годе:

«И ты, моя страна, и ты, ее народ
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год».

Тогда ни Владислав Ходасевич, ни его супруга Нина Берберова не подразумевали, что Россия стоит на пороге нового строя. Отправляясь в путешествие в Берлин в 1922 году, супруги не представляли, что дорога на родину им отныне закрыта. В 1925-м они окончательно иммигрировали в Париж.

Впрочем, если бы не изгнание, поэты не познакомились бы со своими великими современниками — яркими представителями акмеизма Анной Ахматовой и Николаем Гумилевым, а также символистами Зинаидой Гиппиус и Андреем Белым.

Последней книгой Ходасевича, изданной при его жизни в России, стал сборник «Тяжелая лира» (1922). В нем содержатся стихотворения «Музыка», «Психея! Бедная моя. », «На тускнеющие шпили. », «Баллада» и другие.

Поэтический путь Ходасевича завершило «Собрание стихов» (1927), куда, помимо уже имеющихся произведений, входили цикл «Европейская ночь» и новые стихотворения «Надо мной в лазури ясной. », «Памяти кота Мурра», «Перед зеркалом», «Памятник», измененный «Акробат» и пр.

Владислав Ходасевич и Ольга Марголина-Ходасевич. 1938 г.

К закату жизни Владислав Фелицианович накопил десятки «досье» на коллег-литераторов — Максима Горького, Дмитрия Мережковского, Зинаиду Гиппиус. Он хотел написать их биографии. Отличным примером стала книга «Державин» (1931).

Затем Ходасевич, будучи пушкинистом, стремился правдиво рассказать историю Александра Пушкина. Но понял, что сбор и обработка материала займут как минимум 2-3 года, поэтому отказался от столь глобальной идеи. В качестве альтернативы в его библиографии появилось эссе «О Пушкине» (1937).

Нашлось в творчестве Ходасевича место и для себя. Приоткрыть завесу тайны, покрывавшую жизнь поэта, помогают мемуары «Белый коридор» (1937) и «Некрополь. Воспоминания» (1939).

Смерть

Владислав Ходасевич не отличался крепким здоровьем: в 1910–1911 годах его мучила легочная недостаточность, в 1916–1917 годах — туберкулез позвоночника, а в 1920-м — фурункулез. Виной тому не только слабый иммунитет, но и исторические декорации. Во время Гражданской войны, например, поэт голодал и жил в таких убогих условиях, что постоянно мерз.

На закате 1930-х годов состояние здоровья Владислава Фелициановича стремительно ухудшалось. Поэт исхудал, не мог принимать пищу, мучился спазмами в области желудка. Врачи — ни русские, ни французские — не могли определить диагноз, склонялись к онкологии или болезни кишечника. Но настойчиво рекомендовали провести операцию.

Ходасевича прооперировали 13 июня 1939 года в госпитале Бруссэ. Он умер на следующий день, не приходя в сознание. Причиной смерти послужила болезнь, которую не определил ни один врач, — камни в желчном пузыре.

Прощались с поэтом всей «белой» эмиграцией в греко-католическом храме Святой троицы. Тело его покоится в предместье Парижа — на кладбище Булонь-Биянкур, где даже к тому времени было достаточно русских могил.

Владислав Ходасевич — биография, информация, личная жизнь

Владислав Ходасевич

Владислав Фелицианович Ходасевич. Родился 16 (28) мая 1886 года в Москве — умер 14 июня 1939 года в Париже. Русский поэт, переводчик, литературный критик, публицист, мемуарист, литературовед, историк, пушкинист.

Владислав Ходасевич родился 16 (28 по новому стилю) мая 1886 года в Москве.

Отец — Фелициан Иванович Ходасевич (1834-1911), из обедневшей польской дворянской семьи Масла-Ходасевичей. Сам он говорил о своем литовском происхождении. Фамилия белорусского происхождения — от имени Хадась. Учился в Академии художеств, работал фотографом в Туле и Москве, в частности, фотографировал Льва Толстого. Открыл в Москве магазин фотографических принадлежностей.

Мать — Софья Яковлевна (1846-1911), дочь известного еврейского литератора Якова Александровича Брафмана (1824-1879), впоследствии перешедшего в православие и посвятившего дальнейшую жизнь «реформе еврейского быта» с христианских позиций. Росла в польской семье и была воспитана ревностной католичкой.

Старший брат — Михаил Фелицианович (1865-1925), известный адвокат. Жил в доме брата во время учебы в университете и в дальнейшем, вплоть до отъезда из России, поддерживал с ним теплые отношения.

Племянница — Валентина Ходасевич (1894-1970), художница, написала известный портрет своего дяди.

Владислав Ходасевич окончил 3-ю московскую гимназию.

В 1904 году поступил в Московский университет на юридический факультет, однако осенью следующего года перешел на историко-филологический, где учился с перерывами до весны 1910 года, но курса не окончил. С середины 1900-х годов Ходасевич находился в гуще литературной московской жизни: посещал Валерия Брюсова и телешовские «среды», Литературно-художественный кружок, вечера у Зайцевых, печатался в журналах и газетах, в том числе «Весах» и «Золотом руне».

В 1908 году вышла его первая книга стихов «Молодость».

По воспоминаниям Анны Ходасевич (Чулковой), поэт в эти годы «был большим франтом». Дону-Аминадо Ходасевич запомнился в длиннополом студенческом мундире, «с черной подстриженной на затылке копной густых, тонких, как будто смазанных лампадным маслом волос, с желтым, без единой кровинки, лицом, с холодным нарочито равнодушным взглядом умных темных глаз, прямой, неправдоподобно худой».

В 1910-1911 годах Ходасевич страдал болезнью легких. Поэтому поехал в Венецию. В этот период он потерял обоих родителей — они умерли с интервалом в несколько месяцев.

В 1914 году Ходасевич выпустил книгу под названием «Счастливый домик». К тому времени он стал профессиональным литератором, зарабатывающим на жизнь переводами, рецензиями и фельетонами. В годы Первой мировой войны получил «белый билет» по состоянию здоровья и работал в «Русских ведомостях», «Утре России», а в 1917 году — в «Новой жизни». Из-за туберкулеза позвоночника он в 1916 и 1917 годах проводил лето в Коктебеле, у поэта Максимилиана Волошина.

В 1917 году Ходасевич с восторгом принял Февральскую революцию и поначалу согласился сотрудничать с большевиками после Октябрьской революции, но быстро пришел к выводу, что «при большевиках литературная деятельность невозможна», и решил «писать разве лишь для себя».

В 1918 году совместно с Лейбом Яффе издал книгу «Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии».

Работал секретарем третейского суда, вел занятия в литературной студии московского Пролеткульта. В 1918-1919 годах служил в репертуарной секции театрального отдела Наркомпроса, в 1918-1920 заведовал московским отделением издательства «Всемирная литература», основанного Максимом Горьким. Ходасевич принимал участие в организации книжной лавки на паях, где известные писатели — Осоргин, Муратов, Зайцев, Б. Грифцов и др. — лично дежурили за прилавком.

В марте 1920 года, из-за голода и холода, поэт заболел острой формой фурункулеза и в ноябре перебрался в Петроград, где получил с помощью Горького паек и две комнаты в писательском общежитии «Дом искусств», о котором впоследствии написал очерк «Диск».

В 1920 году вышла книга стихов Ходасевича «Путем зерна» с одноименным заглавным стихотворением, в котором есть такие строки о 1917 годе: И ты, моя страна, и ты, ее народ, / Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год.

В Петрограде известность Ходасевича была большой. Формально творчество Владислава Ходасевича не относится ни к символизму, ни к акмеизму, но по поэтике и строгости отношения к слову оно может быть соотнесено именно с принципами акмеизма.

Я не знаю худшего мученья

Я не знаю худшего мучения —
Как не знать мученья никогда.
Только в злейших муках — обновленье,
Лишь за мглой губительной — звезда.

Если бы всегда — одни приятности,
Если б каждый день нам нес цветы,-
Мы б не знали вовсе о превратности,
Мы б не знали сладости мечты.

Мы не поняли бы радости хотения,
Если бы всегда нам отвечали: «Да».
Я не знаю худшего мученья —
Как не знать мученья никогда.

В декабре 1921 года он познакомился с поэтессой Ниной Берберовой, с которой 22 июня 1922 года уехал через Ригу в Берлин.

В том же 1921 году в Петербурге и в Берлине выходит четвертая книга стихов Ходасевича «Тяжелая лира».

В 1922-1923 годах, живя в Берлине, Ходасевич много общался с Андреем Белым, в 1922-1925 годах жил в семье Максима Горького, которого высоко ценил как личность, но не как писателя, признавал его авторитет, видел в нем гаранта гипотетического возвращения на родину, но знал и слабые свойства характера Горького, из которых самым уязвимым считал «крайне запутанное отношение к правде и лжи, которое обозначилось очень рано и оказало решительное воздействие как на его творчество, так и на всю его жизнь».

В это время Ходасевич и Горький основали и редактировали журнал «Беседа» (вышло шесть номеров), где печатались советские авторы.

К 1925 году Ходасевич и Берберова осознали, что возвращение в СССР невозможно. Ходасевич опубликовал в нескольких изданиях фельетоны о советской литературе и статьи о деятельности ГПУ за границей, после чего советская пресса обвинила поэта в «белогвардейщине». В марте 1925 года советское посольство в Риме отказало Ходасевичу в продлении паспорта, предложив вернуться в Москву. Он отказался, окончательно став эмигрантом.

В 1925 году Ходасевич и Берберова переехали в Париж, поэт печатался в газетах «Дни» и «Последние новости», откуда ушел по настоянию П. Милюкова. С февраля 1927 года до конца жизни возглавлял литературный отдел газеты «Возрождение». В том же году выпустил «Собрание стихов» с новым циклом «Европейская ночь». После этого Ходасевич практически перестал писать стихи, уделяя внимание критике, и вскоре стал ведущим критиком литературы русского зарубежья. В качестве критика вел полемику с Г. Ивановым и Г. Адамовичем, в частности о задачах литературы эмиграции, о назначении поэзии и ее кризисе. Совместно с Берберовой писал обзоры советской литературы за подписью «Гулливер», поддерживал поэтическую группу «Перекресток», высоко отзывался о творчестве Владимира Набокова, который стал его другом.

С 1928 года Ходасевич работал над мемуарами, они вошли в книгу «Некрополь. Воспоминания» 1939 года — о Брюсове, Белом, близком друге молодых лет поэте Муни, Гумилеве, Сологубе, Есенине, Горьком и других. Написал биографическую книгу «Державин».

Имел намерение написать биографию А.С. Пушкина, однако оставил эту идею из-за ухудшения здоровья: «Теперь и на этом, как и на стихах, я поставил крест. Теперь у меня нет ничего», — писал он 19 июля 1932 года Берберовой.

Положение Ходасевича в эмиграции было тяжелым, жил он обособленно.

Владислав Ходасевич умер 14 июня 1939 года в Париже после операции. Чин отпевания совершил Михаил Недоточин 16 июня 1939 года в русском грекокатолическом храме Святой Троицы в присутствии видных деятелей эмиграции и представителей православного клира. Похоронен в предместье Парижа на кладбище Булонь-Биянкур.

Личная жизнь Владислава Ходасевича:

Четыре раз был женат.

Первая жена — Марина Эрастовна Рындина. Женился не ней в 1905 году. Современники характеризовали ее так: «красивая эффектная блондинка. славилась своими эксцентричностями; показывалась приятелям в костюме Леды с живым ужом на шее и пр.». Уже в конце 1907 года супруги расстались. Часть стихотворений из первой книги стихов Ходасевича «Молодость» посвящена отношениям с Мариной Рындиной.

В 1911 году в Венеции у него был бурный и неудачный роман с Е. Муратовой.

Вторая жена — Анна Чулкова-Гренцион (1887-1964), младшая сестра поэта Георгия Чулкова. Их отношения начались в конце 1911 года, в 1917-м они обвенчались. Сын Чулковой от первого брака, будущий киноактер Эдгар Гаррик (1906-1957), рос в семье Ходасевича.

Третья жена — Нина Берберова (1901-1993), поэтесса. Познакомились в декабре 1921 года, он сразу влюбился в нее. Вместе уехали в эмиграцию. Расстались в апреле 1932 года, сохранив дружеские отношения.

Владислав Ходасевич и Нина Берберова

Четвертая жена — Ольга Борисовна Марголина (1890-1942), еврейка. Поженились в 1933 году. Во время оккупации Франции 16 июня 1942 года была депортирована в концлагерь Дранси, оттуда 14 сентября того же года в Освенцим, где и погибла.

Владислав Ходасевич и жена Ольга Марголина

Библиография Владислава Ходасевича:

1908 — Молодость: Первая книга стихов
1914 — Счастливый домик: Вторая книга стихов
1918 — Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии
1920 — Путем зерна: Третья книга стихов
1922 — Тяжелая лира: Четвертая книга стихов
1922 — Из еврейских поэтов
1927 — Собрание стихов
1931 — Державин
1937 — Белый коридор. Из кремлевских воспоминаний
1937 — О Пушкине
1939 — Некрополь: воспоминания

последнее обновление информации: 09.04.2021

Ходасевич Владислав Фелицианович

Поэт, прозаик, литературовед. Родился в Москве в семье художника.
Очень рано почувствовал свое призвание, выбрав литературу главным занятием жизни. Уже в шесть лет сочинил свои первые стихи.
В 1904 году окончил гимназию и поступил сначала на юридический факультет Московского университета, затем — на историко-филологический факультет.
Начал печататься в 1905 году. Первые книги стихотворений — «Молодость» (1908) и «Счастливый домик» (1914) — были доброжелательно встречены читателями и критикой. Ясность стиха, чистота языка, точность в передаче мысли выделили Ходасевича из ряда новых поэтических имен и определили его особое место в русской поэзии.
В 1914 году была опубликована первая работа Ходасевича о Пушкине («Первый шаг Пушкина»), открывшая целую серию его «Пушкинианы». Исследованием жизни и творчества великого русского поэта Ходасевич занимался всю жизнь.
В 1917 году Ходасевич с восторгом принял Февральскую революцию и поначалу согласился сотрудничать с большевиками после Октябрьской революции, но быстро пришёл к выводу, что «при большевиках литературная деятельность невозможна», и решил «писать разве лишь для себя».
В 1920 году появилась третья книга стихов Ходасевича — «Путем зерна», выдвинувшая автора в ряд наиболее значительных поэтов своего времени. Четвертая книга стихов Ходасевича «Тяжелая лира» была последней, изданной в России.
22 июня 1922 года Ходасевич вместе с поэтессой Ниной Берберовой (1901—1993), покинул Россию.
За границей, поэт находился некоторое время под влиянием М.Горького, который привлек его к совместному редактированию журнала «Беседа».
В 1925 году Ходасевич уезжает в Париж, где остается до конца жизни. Живет трудно, нуждается, много болеет, но работает напряженно и плодотворно. Все чаще выступает как прозаик, литературовед и мемуарист: «Державин. Биография» (1931), «О Пушкине» и «Некрополь. Воспоминания» (1939).
В последние годы публиковал в газетах и журналах рецензии, статьи, очерки о выдающихся современниках — Горьком, Блоке, Белом и многих других.
Переводил поэзию и прозу польских, французских, армянских и др. писателей.

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ХОДАСЕВИЧА

* В декабре 1921-го Ходасевич не догадывался, к какому распутью подошла его собственная жизнь.
Осенью 1921 года в Петрограде его, уже знающего о смерти Блока, застало известие о «Таганцевском деле», о расстреле почти ста интеллигентов, в том числе Гумилева и Ухтомского: петербуржцы боялись писать об этом в Бельское Устье напрямую, ограничиваясь туманными намеками.
По возвращении он столкнулся с проблемой, само появление которой многое говорило о наступившей жизни и нравах в стране. В Петроград приехал «ревизор» из Москвы, из правления Союза поэтов, который должен был расследовать возмутительный факт — церковную панихиду по расстрелянному Гумилеву, заказанную его товарищами-поэтами.
Выход из положения, по собственному свидетельству (в первом варианте воспоминаний о Блоке и Гумилеве), косвенно подтверждаемому и другими источниками, нашел как раз Ходасевич.
«Вызвав к себе ревизора, я объявил ему, что завтра еду в Москву и там отчитаюсь перед самим Наркомпросом. “Ревизор”, разумеется, не посмел требовать от меня доклада, предназначенного высшему начальству. Я же поехал в Москву (речь идет об уже описанной выше поездке 1—16 октября), провел там недели две по своим личным делам, а затем вернулся в Петербург и собрал общее собрание Союза. На этом собрании я заявил, что был в Москве, посетил главное правление Союза и убедился в том, что это не правление Союза, а ночной притон с тайной продажей спирта и кокаина (это была правда). Затем я предложил членам Союза резолюцию следующего содержания:
«Решительно осуждая устройство предприятий ресторанного типа под видом литературы, мы, нижеподписавшиеся, заявляем о своем выходе из числа членов как Всероссийского союза поэтов, так и его петербургского отделения».
Эта резолюция, конечно, весьма не понравилась устроителям Дома поэтов, так как была направлена столько же против них, как и против московского центра. Однако она была принята единогласно всеми присутствующими, а затем подписана и всеми остальными членами Союза»1.
Таким образом, петроградское отделение Союза прекратило существование, спрашивать стало не с кого, да и москвичи «после нашей резолюции, разоблачившей их кабацкое мероприятие, московские поэты предпочли не доводить дела до начальства».

* О матери Владислава Фелициановича, Софье Яковлевне, вспоминают лишь одно — она была еврейкой по крови, крещенной в католичество и выросшей в католической семье. Немногое говорит о ней и сам поэт:

В детстве я видел в комоде фату и туфельки мамы.
Мама! Молитва, любовь, верность и смерть — это ты!

* Находясь в эмиграции Ходасевич писал, что «трагедия писателей эмиграции выразилась не в том, что написано, а как написано»/

В 1921 году Ходасевич эмигрировал из России и, после трёхлетних скитаний по Европе, поселился в Париже. В 1939 году он сильно заболел. Врачи поставили ему диагноз – обострение хронического холецистита и предложили лечь в больницу на операцию. Ходасевич согласился. О дальнейшем рассказывает его жена Нина Берберова:
«Посетителей пускали с часу до двух дня. Мы стояли с узелками (передачами, как перед тюрьмой) у ворот. Ровно в час ворота распахнулись, все побежали, кто куда, чтобы не упустить драгоценного времени. Он лежал в стеклянной клетке, завешанной от других палат – соседних — простынями. В клетку светило яркое, жаркое солнце; негде было повернуться. Голодный до дрожи он накидывался на то, что ему приносили (в госпитале кормили дурно, и он там ничего не ел), острил над собой и потом сразу потухал, ложился, стонал, иногда плакал…
Две недели исследовали его: снимали рентгеном, делали всевозможные анализы, заставляли пить то молоко, то холодную воду – отчего опять усилились его боли – и нельзя было понять, где именно у него болит, потому что он показывал то «под ложечку» то на левый бок, то на живот.
Жёсткая койка, с трудом выпрошенная вторая подушка; госпитальное бельё и суровое « тюремное» одеяло; а на дворе – жаркие июньские дни, которые так и ломятся в комнату. Он говорил:
— Сегодня ночью я ненавидел всех. Все мне были чужие. Кто здесь, на этой койке не полежал, как я, эти ночи, как я, не спал, мучился, пережил эти часы, тот мне никто, тот мне чужой. Только тот мне брат, кто, как я, прошёл эту каторгу».
После долгих осмотров и обследований врачи заподозрили у него рак поджелудочной железы и решили не откладывать операцию.
« — Если операция не удастся, — сказал он мне в последнюю пятницу, — то это будет тоже отдых.
А в воскресенье он говорил Н.В.М. о том, что не перенесёт её, и они благословили друг друга.
В понедельник утром его перевезли в клинику. Прошли ужасные, мучительные сутки. «Скорее бы!» — говорил он. Начались приготовления к операции. В три часа пришёл хирург (Боссэ). Его понесли, с трудом захлороформировали.
Операция продолжалась полтора часа. Боссэ, вышедший после неё, дрожащий и потный, сказал, что для него, несомненно, что был рак, но он не успел до него добраться: чистил от гной, крови и камней желчные протоки. Он сказал, что жить ему осталось не более 24 часов и что страдать он больше не будет.
.. В семь часов вечера я вошла в палату, где он лежал.
Он был тепло укрыт. Глаза его не были плотно сомкнуты. Пульс был очень слаб. Ему сделали переливание крови, отчего пульс стал на полчаса лучше. Медсестра не отходила от его кровати. Обезумевшая Оля стояла тут же.
Раза два он повёл бровями. Медсестра сказала: надо, чтобы он не страдал. В девятом часу мы ушли. Какое-то равнодушие нашло на меня.
В семь тридцать утра мы были уже в клинике (14 июня). Он умер в шесть часов утра, не приходя в сознание. Перед смертью он всё протягивал правую руку куда-то (« и затрепещет в ней цветок»), стонал, и было ясно, что у него видения. Внезапно Оля окликнула его. Он открыл глаза и слегка улыбнулся ей. Через несколько минут всё было кончено».

Похоронен Ходасевич на кладбище Булонь — Бийанкур, близ Парижа.

Ходасевич всегда говорил о «пророческой» сущности русской поэзии. Говорил он и о том, что история постоянно пытается ее, эту поэзию, «изничтожить». Немилостивой оказалась она и к самому Ходасевичу. Его постигла участь многих поэтов-эмигрантов «первой волны»: у него (как и М. Цветаевой, Георгия и Вячеслава Ивановых, Г. Адамовича и многих других) не было при жизни того читателя, которого он заслужил. Но, не будучи плодовитым поэтом, не ища признания, он избрал и прошел путь отнюдь не бесплодный. Уезжая из России, он твердо осознавал свою миссию — сохранение русской культуры, русской традиции. Сохранение в своей душе и утвержде-ние своим творчеством. Еще находясь в России, он писал:

Да! Малое, что здесь, во мне,
И взрывчатей, и драгоценней,
Чем все величье потрясений
В моей пылающей стране.

И в этом смысле не преувеличение — знаменитый перифраз Ходасевича о Пушкине: «Но: восемь томиков, не больше, — И в них вся родина моя». Ту Россию, которую Ходасевич хотел сберечь, он действительно, уезжая, забрал с собой. Забрал с собой — и передал нам «тайное» слово великой культуры. И своим творчеством создал для нее «отчетливую оду».

Порок и смерть язвят единым жалом.
И только тот их язвы убежит,
Кто тайное хранит на сердце слово —
Утешный ключ от бытия иного.

ИЗ ПОСЛЕДНИХ СТИХОВ ХОДАСЕВИЧА

И снова голос нежный,
И снова тишина,
И гладь равнины снежной
За стеклами окна.

Часы стучат так мерно,
Так ровен плеск стихов.
И счастье снова верно,
И больше нет грехов.

Я бросил их: я дома,-
Не манит путь назад.
Здесь все душе знакомо.
Я нежно, грустно рад.

Мои неясны грезы,
Я только тихо нов.
Закат рассыпал розы
По савану снегов.

Биография Владислава Ходасевича

Владисла́в Фелициа́нович Ходасе́вич родился (16 (28) мая 1886 года в Москве в семье художника-фотографа. Отец поэта, Фелициан Иванович (ок. 1834—1911), был выходцем из обедневшей польской дворянской семьи Масла-Ходасевичей (иногда Ходасевич называл своего отца «литовцем»; фамилия белорусского происхождения, от имени Хадась [Фаддей]. Мать поэта, Софья Яковлевна (1846—1911), была дочерью известного еврейского литератора Якова Александровича Брафмана (1824—1879), впоследствии перешедшего в православие (1858) и посвятившего дальнейшую жизнь «реформе еврейского быта» с христианских позиций. Софья Яковлевна была отдана в польскую семью и воспитывалась ревностной католичкой.

Старший брат поэта, Михаил Фелицианович (1865—1925), стал известным адвокатом. Поэт жил в доме брата во время учёбы в университете и в дальнейшем, вплоть до отъезда из России, поддерживал с ним тёплые отношения.

Поэт окончил 3-ю московскую гимназию и затем, в 1904 году, поступил в Московский университет на юридический факультет, однако осенью следующего года перешёл на историко-филологический, где учился с перерывами до весны 1910 года, но курса не окончил. С середины 1900-х годов Ходасевич находился в гуще литературной московской жизни: посещал московский литературно-художественный кружок, где выступают с чтением стихов и докладов В. Я. Брюсов, А. Белый, К. Д. Бальмонт, Вячеслав Иванов, — живая встреча с символистами, литературными кумирами поколения Xодасевича; телешовские «среды», вечера у Зайцевых, печатался в журналах и газетах, в том числе «Весах» и «Золотом руне».

В 1905 году Ходасевич женился на Марине Эрастовне Рындиной, в том же году начал печататься. К 1906 относится начало систематической деятельности Ходасевича-критика. Уже в конце 1907 года супруги расстались. Часть стихотворений из первой книги стихов Ходасевича «Молодость» (1908) посвящена отношениям с Мариной Рындиной.

В 1910-е он выступает и как критик, к мнению которого прислушиваются: помимо откликов на новые издания мэтров символизма, он рецензирует сборники литературной молодежи, осторожно приветствует первые книги А. Ахматовой, О. Э. Мандельштама; выделяет, независимо от литературной ориентации, поэтические сборники 1912-13 Н. А. Клюева, М. А. Кузмина, Игоря Северянина — «за чувство современности», впрочем, вскоре в нем разочаровывается

В 1910—1911 годах Ходасевич страдал болезнью лёгких, что явилось поводом к его поездке с друзьями (М. Осоргиным, Б. Зайцевым, П. Муратовым и его супругой Евгенией и др.) в Венецию, пережил любовную драму с Е. Муратовой и смерть, с интервалом в несколько месяцев, обоих родителей. С конца 1911 года у поэта установились близкие отношения с младшей сестрой поэта Георгия Чулкова, Анной Чулковой-Гренцион (1887—1964): в 1917 году они обвенчались. Сын Чулковой от первого брака, будущий киноактёр Эдгар Гаррик (1906—1957), рос в семье Ходасевича.

В 1914 была опубликована первая работа Ходасевича о Пушкине («Первый шаг Пушкина»), открывшая целую серию его «Пушкинианы». Исследованием жизни и творчества великого русского поэта Ходасевич занимался всю жизнь. В том же 1914 году Ходасевич выпустил вторую книгу под названием «Счастливый домик». За шесть лет, прошедших от написания «Молодости», Ходасевич стал профессиональным литератором, зарабатывающим на жизнь переводами, рецензиями и фельетонами. В годы Первой мировой войны Ходасевич получил «белый билет» по состоянию здоровья и работал в «Русских ведомостях», «Утре России», а в 1917 году — в «Новой жизни». Из-за туберкулёза позвоночника лето 1916 и 1917 годов он провёл в Коктебеле, у поэта Максимилиана Волошина.

В 1917 году Ходасевич с восторгом принял Февральскую революцию и поначалу согласился сотрудничать с большевиками после Октябрьской революции, но быстро пришёл к выводу, что «при большевиках литературная деятельность невозможна», и решил «писать разве лишь для себя». В 1918 году совместно с Лейбом Яффе он издал книгу «Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии». Работал секретарем третейского суда, вёл занятия в литературной студии московского Пролеткульта. В 1918—19 годах служил в репертуарной секции театрального отдела Наркомпроса, в 1918—20 — заведовал московским отделением издательства «Всемирная литература», основанного М. Горьким. Ходасевич принимал участие в организации книжной лавки на паях (1918—19), где известные писатели (Осоргин, Муратов, Зайцев, Б. Грифцов и др.) лично дежурили за прилавком. В марте 1920 года, из-за голода и холода, поэт заболел острой формой фурункулёза и в ноябре перебрался в Петроград, где получил с помощью Горького паёк и две комнаты в писательском общежитии «Дом искусств», о котором впоследствии написал очерк «Диск».

В 1920 году вышла третья книга стихов Ходасевича «Путём зерна» с одноимённым заглавным стихотворением, в котором есть такие строки о 1917 годе:

И ты, моя страна, и ты, её народ,

Умрёшь и оживёшь, пройдя сквозь этот год.

В Петрограде известность Ходасевича упрочилась. В декабре 1921 года он познакомился с поэтессой Ниной Берберовой (1901—1993), влюбился в неё и 22 июня 1922 года уехал с нею через Ригу в Берлин. В том же 1921 году, в Петербурге и в Берлине, выходит четвёртая книга стихов Ходасевича «Тяжёлая лира». В 1922—1923 годах, живя в Берлине, Ходасевич много общался с Андреем Белым, в 1922—1925 (с перерывами) жил в семье Горького, которого высоко ценил как личность (но не как писателя), признавал его авторитет, видел в нём гаранта гипотетического возвращения на родину, но знал и слабые свойства характера Горького, из которых самым уязвимым считал «крайне запутанное отношение к правде и лжи, которое обозначилось очень рано и оказало решительное воздействие как на его творчество, так и на всю его жизнь». В это же время Ходасевич и Горький основали (при участии В. Шкловского) и редактировали журнал «Беседа» (вышло шесть номеров), где печатались советские авторы.

К 1925 году Ходасевич и Берберова осознали, что возвращение в СССР невозможно. Ходасевич опубликовал в нескольких изданиях фельетоны о советской литературе и статьи о деятельности ГПУ за границей, после чего советская пресса обвинила поэта в «белогвардейщине». В марте 1925 года советское посольство в Риме отказало Ходасевичу в продлении паспорта, предложив вернуться в Москву. Он отказался, окончательно став эмигрантом.

В 1925 году Ходасевич и Берберова переехали в Париж, поэт печатался в газетах «Дни» и «Последние новости», откуда ушёл по настоянию П. Милюкова. С февраля 1927 года до конца жизни возглавлял литературный отдел газеты «Возрождение», где еженедельно публиковались его обширные материалы о современной литературе эмиграции и метрополии, а также о русской классике. Как поэт Ходасевич печатается все реже, постепенно уверившись в том, что поэзия, которая вынуждена иметь дело с современной действительностью, лишается творческой силы, тогда как оставаться вне своего времени или над ним она не в состоянии. Решимость «омертвелою душой / В беззвучный ужас погрузиться / И лиру растоптать пятой» далась Ходачевичу ценой большого страдания, но к 1927, когда вышла его итоговая книга Собрание стихов (1927), Ходасевич уже покинул поэзию. В качестве критика вёл полемику с Г. Ивановым и Г. Адамовичем, в частности, о задачах литературы эмиграции, о назначении поэзии и её кризисе. Совместно с Берберовой писал обзоры советской литературы за подписью «Гулливер», поддерживал поэтическую группу «Перекрёсток», высоко отзывался о творчестве В. Набокова, который стал его другом.

С 1928 года Ходасевич работал над мемуарами: они вошли в книгу «Некрополь. Воспоминания» (1939) — о Брюсове, Белом, близком друге молодых лет поэте Муни, Гумилёве, Сологубе, Есенине, Горьком и других. Написал биографическую книгу «Державин». Намерение написать биографию Пушкина Ходасевич оставил из-за ухудшения здоровья («Теперь и на этом, как и на стихах, я поставил крест. Теперь у меня нет ничего», — писал он 19 июля 1932 года Берберовой, с которой они расстались в апреле того же года). В 1933 году он женился на Ольге Борисовне Марголиной (1890, Санкт-Петербург — 1942, Освенцим).

Положение Ходасевича в эмиграции было тяжёлым, жил он обособленно. Умер Владислав Ходасевич 14 июня 1939 года в Париже, после операции. Похоронен в предместье Парижа на кладбище Булонь-Биянкур.

Ходасевич В.Ф.

доклад: Биографии

Ходасевич Владислав Фелицианович

28.05.1886 (Москва) — 14.07.1939 (Бианкур, Франция)

Поэт, мемуарист, критик, исторический литературный переводчик.

Родился 16 мая (28 н.с.) в Москве в семье художника. Очень рано почувствовал свое призвание, выбрав литературу главным занятием жизни. Уже в шесть лет сочинил свои первые стихи.

В 1904 окончил гимназию и поступил сначала на юридический факультет Московского университета, затем — на историко-филологический. Начал печататься в 1905. Первые книги стихотворений — «Молодость» (1908) и «Счастливый домик» (1914) — были доброжелательно встречены читателями и критикой. Ясность стиха, чистота языка, точность в передаче мысли выделили Ходасевича из ряда новых поэтических имен и определили его особое место в русской поэзии.

В 1914 была опубликована первая работа Ходасевича о Пушкине («Первый шаг Пушкина»), открывшая целую серию его «Пушкинианы». Исследованием жизни и творчества великого русского поэта Ходасевич занимался всю жизнь.

В 1920 появилась третья книга стихов Ходасевича — «Путем зерна», выдвинувшая автора в ряд наиболее значительных поэтов своего времени. Четвертая книга стихов Ходасевича «Тяжелая лира» была последней, изданной в России.

В 1922 году эмигрировал. Жил в Берлине, Праге, Италии и в 1925 году поселился в Париже. Выехав, поэт находился некоторое время под влиянием М. Горького, который привлек его к совместному редактированию журнала «Беседа». Живет трудно, нуждается, много болеет, но работает напряженно и плодотворно. Все чаще выступает как прозаик, литературовед и мемуарист: «Державин. Биография» (1931), «О Пушкине» и «Некрополь. Воспоминания» (1939).

В 20-е годы становится одним из самых видных критиков в эмиграции. В течение одиннадцати лет он публиковал литературно-критические статьи в эмигрантской газете»Возрождение». Широко известны литературно-критические и мемуарные работы В. Ходасевича, собранные в книге «Некрополь», где часть материалов посвящена литературной жизни Петербурге начала XX века.

Картины жизни Петербурга нашли отражение в воспоминаниях Ходасевича «Гумилев и Блок» и др. В этих воспоминаниях, в частности, дается яркое описание бала в Институте Истории Искусств в 1920 году «: в огромных промерзших залах зубовского особняка на Исаакиевской площади — скудное освещение и морозный пар. В каминах чадят и тлеют сырые дрова. Весь литературный и художественный Петербург — налицо. Гремит музыка. Люди движутся в полумраке, теснясь к каминам. Боже мой, как одета эта толпа! Валенки, свитеры, потертые шубы, с которыми невозможно расстаться и в танцевальном зале:»: О встрече с Н.Гумилевым: «. В опустелом, голодном, пропахшем воблою Петербурге, оба голодные, исхудалые, в истрепанных пиджаках и дырявых штиблетах, среди нетопленного и неубранного кабинета сидели мы и беседовали с непомерной важностью.».

Собственно «петербургских» стихов у Ходасевича не много, хотя тональность и строй его поэзии близки петербургскому стилю. Атрибуты города присутствуют, в частности, в стихотворении «Элегия» (Деревья Кронверкского сада. ); «Петербург» (Напастям жалким и однообразным. ) Так или иначе петербургская тема присутствует в пушкинских работах Ходасевича и его романе «Державин».

Напастям жалким и однообразным

Там предавались до потери сил.

Один лишь я полуживым соблазном

Средь озабоченных ходил.

Смотрели на меня — и забывали

Клокочущие чайники свои;

На печках валенки сгорали;

Все слушали стихи мои.

А мне тогда в тьме гробовой, российской,

Являлась вестница в цветах,

И лад открылся музыкальный

Мне в сногсшибательных ветрах.

И я безумен от видений,

Когда чрез ледяной канал,

Скользя с обломанных ступеней,

Треску зловонную таскал,

И каждый стих, гоня сквозь прозу,

Вывихивая каждую строку,

Привил-таки классическую розу

К советскому дичку.

В последние годы публиковал в газетах и журналах рецензии, статьи, очерки о выдающихся современниках — Горьком, Блоке, Белом и многих других. Переводил поэзию и прозу польских, французских, армянских и др. писателей.