Каковы причины кризиса исторической науки в современной россии?

Кризис современной исторической науки

Переживает ли кризис современная историческая наука? Кризис на лицо — крах идеологий, угроза гибели человечества в огне ядерного апокалипсиса вызвали растерянность многих историков.

Падение авторитета научного знания способствует подрыву веры в идею прогресса исторической науки. Уменьшение финансирования на науку приведут к кризису, так как обновление можно будет ожидать толь ко от молодого поколения ученых.

Время между двумя мировыми войнами — наиболее продуктивный и творческий период истории нашей профессии.

Обновление исторических знаний Стоун видит в изменении взгляда с «окружающих человека обстоятельствах» на человека в конкретных обстоятельствах. Франция является родиной «Новой исторической науки», в которой произошло раздробление истории — утрата целостности.

Какой кризис? Болезнь смертельная или болезнь роста? В России образовался трудновосполнимый огромный пробел в методологии исторического процесса.

Рассмотрим два периода: «Хрущевский» — 50-60 гг напряженный интерес к теории и методологии общественных наук, кружки, диспуты, публикации статей, сейчас подобного не наблюдается, методологическая мысль парализована. Расчищены завалы догматизма, но в рамках марксистской концепции истории: исторический процесс — смена социально экономической формации, центральный тезис классовая борьба. Марксизм имеет предельные познания. Став на позиции всеобщей познавательности, разумно и логично Маркс отверг теорию познания о границах человеческого разума. Эти границы, отделяющие «мир в себе» от познающего субъекта, подлежат осознанию исследователя. Кант — первый счел невозможным говорить о бытие без предварительного упоминания о познающем субъекте. Обнаружена исключительная сложность исторического познания. Марксистко-Гегелевский подход к историческому познанию закрыл доступ к наиболее интересной методологии направлению в исторических науках XX века. Научная ревизия показала кризис марксизма как учения. Мы оказались на руинах общественного строя на базе Марксизма, источника трагедии миллионов.

Деятели 80 годов — старая идеология пала, а новая не сформировалась, пустота заполнилась нежелательным содержанием. Темы в основном касаются развития и смены формации. Методология социализма легко подменяла процесс жизни людей общественными, политическими, социальными исследованиями, жизнь человека рассматривалась, как бесконечно малая величина.

Общество — объединение живых людей, с их интересами, потребностями, мыслями, эмоциями. Люди в исторической ситуации ведут себя не адекватно требованиям законов, в зависимости от культуры сознания, от психического состояния.

Если признать человека — содержанием исторического процесса надо пересматривать истории. Марксизму не нужна наука о культуре и проникновение во внутренние причины поведения людей.

Первый этап исследования — формулировка проблемы, история плод активной целенаправленной работы историка. Когда поставлена проблема устанавливается контакт с прошлым: историческими источниками и историческими фактами. Историк углубляется со своими вопросами в источник — получает сведения, создается плодотворное взаимодействие: диалог между историком и людьми прошлого. Исторический памятник — их мысли и намерения. Задавая вопросы, историк получает ответы иногда неожиданные.

Исторический контекст зависит от того, в какой системе связи это явление рассматривается. Например — у скифов золото и серебро не богатство, а амулеты удачи и везения, они их прятали для жизни после смерти. Привычные схемы и объяснения Марксом позитивной историографии не способны включить в себя элементы исторического синтеза, который мог объединить идеальное и материальное в их взаимном переплетении.

Историки марксизма довольствуются информацией об источнике, если он отвечает требованиям внешней критике, они не задумываются над картиной мира существующей в сознании создателя памятника. Первый пласт — аспекты сознания автора, правило изложения исторических фактов. В рамках исторического подхода все направления (экономика, социология) фокусируются на сознании человека, на его представлении о себе, о мире, об обществе. Хозяйственная деятельность, политические факты, религиозная жизнь входят в контекст исторического исследования. Любой род деятельности окрашен психологией человека и получает отпечаток его взглядов на мир и на его эмоции.

«Новая историческая наука» или школа «Аналов» принципы сформулировала Блоком и Февром — крупными французскими историками нашего столетия. Глава этого направления 50-70 гг Бродель несколько отошел от намеченного курса — история экономики и материализм цивилизации.

В 60 годы ряд историков занимался «глобальной», «тотальной» историей на переопределении разрыва между исторической экономикой и социальными структурами и историей духовной жизни. Существуют группы, занимающиеся компьютерной историей исследований и разработкой серийной истории. Ряд историков участвуют в обновлении и переориентации современных исторических знаний.

Подлинный переворот в профессии историка заключается в новой концепции деятельности самого историка, коренном изменении отношения и деятельности самого историка к объекту исследования.

Противопоставление Февра традиционному историческому повествованию — историческая проблема. Историческое отражение содержания источника, которое он принимает за подлинное содержание истории.

Блок считает, что историк действует максимально активно, ставит проблемы и доминирует в отборе материалов и угле зрения, его активное включение в современную жизнь и та картина, которая отделяет события от современности, определяет вопросы к людям прошлого (о глубине проблемы культуры) .

Социальная значимость профессии историка — установление контакта с людьми минувших времен и в этом диалоге — смысл деятельности историка.

Блок-патриот, погиб от рук фашистов. Февр и Блок отчетливо понимали историка с современностью, которая дает исторические критерии его научного анализа. Историки отражали историческую деятельность, включая поправки современного мира.

Ранке-история обнаруживает свою двусмысленность. Его называли большим окуляром, через его труды можно разглядеть подлинные черты прошлого. Историк познает истину весьма сложного состава, он способен восстановить окружающие моменты исторической жизни в неискаженном виде.

Исторические исследования накапливают ранние знания и способны передавать накопления ученых о той или иной эпохи момента в соответствии с картиной мира. Принадлежности историка к обществу и присущее ему мировоззрение является необходимым условием познания им прошлого. Исторические проблемы радикально отличаются от истории, основное отличие в роли историка, его осмыслении, понимании особенностей науки о культуре и их противоположность методам наук о природе, неодушевленных и лишенных высших форм сознания.

Исторические науки — науки о человеке, и методы изучения не отличаются от методов естествознания. Историки не довольствуются только научным описанием, изображением исторических явлений и событий с позитивной стороны наблюдателями. Историки проникают в мысли и чувства, в тайны сознания других людей. Подход извне сочетается с подходом изнутри с позиций людей прошлого.

При данном подходе понятия современной науки сливаются с мнениями людей другой эпохи, происходит расшифровка языка чужой культуры, ее собственных понятий и специфики логики.

Рассмотрим работы Рабле — исследование не ограничивается анализом романов (Рабле нападает на церковь, а не на христианство) , в то время не могли существовать подобные мировоззрения, не нуждающиеся в идее Бога.

Этот вопрос намерен изучить Февр и привлекает различные источники, умственные способности людей XVI столетия, изучает образ жизни, психологию, реакции людей. Он приходит к заключению, что этого не могло быть. Февр создает понятие, чтобы уловить симптомы явной логики культуры другой эпохи, нужен метод исследования глубоких слоев сознания людей иных эпох и культур. К историческим источникам предъявляются новые требования.

Чтобы проникнуть в сознание людей минувших эпох необходимо расширить круг исторических источников, которые дают ответы, необходимо ориентироваться в соседних науках. Социальное поведение людей отчасти диктуется их материальным интересом и социальным положением, в ограниченной степени религиозным, этническим, образованием, половозрастными принадлежностями.

Общество живет в двух измерениях — в материальном и мире воображения, разграничения весьма условно. В историческом труде присутствует картина мира историка и видение мира людьми изучаемой эпохи. У Маркса описывается история борьбы классов, борьба идеализма и материализма.

Историк должен охватить различные стороны жизни. В прошлом столетии произошло разграничение истории, при котором экономическая история оторвалась от политической истории и от истории религии и культуры. Это привело к утрате целостности истории общества и созрела потребность историческом синтезе. Февр и Блок занимались проблемой исторического синтеза, разрабатывали методы синтетического подхода к пониманию и изображению общества и его развития, требовали резкого расширения кругозора, выхода за привычные рамки узкой специализации разделов истории.

Новая историческая наука — антропологическая история ориентирована центром внимания человека во всех его проявлениях от производственной деятельности до семейных отношений, от технологий до религии и быта жизни.

Реализация этих задач требует ученого нового типа, с широким кругозором, всесторонне образованного профессионала с солидной теоретической подготовкой. Критики в основном критикуют школу «Аналов», где обнаружены новые тенденции — это кризис роста, так как наука, которая не ощущает кризиса находится в стагнации. Кризис роста — не в количественных накоплениях, а в ломке привычных стереотипов и устоявшихся схем, происходит трансформация исследовательских методов и научных подходов. В центре кризиса стоит историк, ему надо менять свои методологические и гносеологические принципы и ориентации.

Дата добавления: 2019-01-14 ; просмотров: 420 ; Мы поможем в написании вашей работы!

Почему в России нет исторической науки

К великому сожалению, российская историческая наука — это миф. Бесконечно далёкий от реальности. Строго говоря, история как научная дисциплина не существует практически нигде, но в России это видно наиболее отчётливо. Разумеется, только тем, кто хочет видеть.

Для опровержения этого мифа сначала необходимо дать чёткое определение термину “наука”. Точнее, перечислить условия, при выполнении которых можно говорить о том, что имеют место действительно научные исторические исследования.

О том, что исторические исследования действительно являются научными, можно говорить лишь в том случае, когда каждый профессиональный историк стремится только и исключительно к установлению исторической Истины, основанный на аутентичных документах, установленных исторических фактах, чёткой формальной логике и здравом смысле. При этом относится к этим документам и фактам объективно и беспристрастно (т.е., эмоционально нейтрально).

Когда исследователь имеет полный и неограниченный доступ ко всем документам в архивах (отечественных и зарубежных) по истечении установленного законом срока давности (25-30 лет); имеет полное право как выдвигать и обосновывать (приватно и публично), так и критиковать любую теорию, концепцию и парадигму на основе документов, фактов, логики и здравого смысла (причём именно развитие критического мышления и умения и желания «подвергать всё сомнению» является важнейшей составляющей профессионального образования историка-исследователя).

Когда историк полностью и абсолютно свободен от любого внешнего давления и принуждения – финансового, административного, психологического и т.д.; все его статьи, книги, выступления, презентации и т.д. оцениваются исключительно по объективным научным критериям – соответствия аутентичным документам, установленным историческим фактам, чёткой формальной логике и здравом смысле; когда его регалии (научные степени и звания) и продвижение по карьерной лестнице зависят исключительно от его вклада в отечественную и мировую науку – т.е., новизну и значимость проведённым им (или ею) научных исторических исследований.

Ну и как эти условия выполняются в современной России? Да никак. Реалии российской «исторической науки» бесконечно далеки от этих требований (отсюда и кавычки).

Начнём с того, что российская «историческая наука» — это, по сути, та же советская «историческая наука», которую довольно сильно тряхнуло в 90-е годы, а затем слегка косметически отремонтировали. Поэтому сначала нужно объяснить, что никакой исторической науки в СССР не было и быть не могло.

Ибо за стремление к исторической Истине и критику агитпроповских мифов, генерацией и обслуживанием которых (а также идеологических и пропагандистских потребностей большевистского режима) можно было в лучшем случае вылететь с работы с «волчьим билетом» (а также быть исключённым из Комсомола или партии, членство в которых было обязательным для историков, которых вполне официально называли работниками или бойцами идеологического фронта). В худшем же – оправиться в места не столь отдалённые по статье «антисоветская агитация и пропаганда».

Архивы были наглухо закрыты даже для наиболее «идеологически стойких» и «проверенных» историков; даже просто выезд за границу (не говоря уже о работе в зарубежных архивов) был несбыточной мечтой для подавляющего большинства советских историков; регалии и карьера зависели исключительно от соответствия работ «линии партии» в соответствующий момент времени; а профессиональное образование студентов-историков было самым настоящим «промыванием мозгов» в духе «марксистско-ленинского учения», которое «всесильно, потому, что оно верно».

Из вышеизложенного совершенно очевидно, что никакой исторической науки в СССР и близко не было и быть н могло. Вся система исторических «научно-исследовательских институтов» и «высших учебных заведений» исторического профиля была лишь одной из составляющих гигантской большевистской пропагандистской машины, генерировавшей легионы мифов и океаны лжи и фальсификаций.

Что изменилось после кончины СССР? Кое-что, конечно, изменилось. Ушла в небытие статья об «антисоветской агитации и пропаганде», хотя путинский режим и возобновил наступление на свободу слова с помощью уголовных статей о «противодействии экстремизму» (на самом деле, распространению информации, неугодной власть предержащим), «клевете» (аналогично), а также закона о «защите детей от вредоносной информации» (на самом деле, направленном в первую очередь на создание помех в деятельности ресурсам, распространяющим неугодную власти информацию).

Частично открылись российские архивы, появилась возможность свободно выезжать за границу и работать в зарубежных архивах; огромное количество аутентичных документов стало доступно через Интернет. Появились возможности самостоятельно издавать свои работы и распространять их через сети книжных магазинов; публиковать и продвигать их в Интернете; создавать собственные информационные ресурсы.

Но, к сожалению, все эти несомненные завоевания демократической революции 90-х годов не привели к возникновению в России исторической науки. Ибо подавляющее большинство исторических структур и исследований финансируется государственными (и окологосударственными) структурами, заинтересованными вовсе не в поиске исторической Истины, а в идеологическом и пропагандистском обеспечении путинского режима «мягкого тоталитаризма».

Все ключевые руководящие посты в «исторических исследовательских институтах» и «высших учебных заведениях», а также в «исторических» журналах и «научных» издательствах по-прежнему занимают либо «бойцы идеологического фронта» ещё советских времён, либо их верные ученики. Для которых переориентация с идеологического и пропагандистского обслуживания власти на действительно научные исследования означает мгновенную научную и профессиональную смерть.

Поэтому для современного российского «профессионального историка» и его/её регалии (научные степени и звания); и карьерный рост; и доступ к архивах, и финансирование (зарплата и гранты); и возможность публикаций в «научных» изданиях определяется вовсе не объективностью и степенью соответствия его/её исследований объективным научным критериям, а тем, насколько эти исследования соответствуют современной «линии партии» (в обобщённом смысле). Исключения, конечно, случаются, но они только подтверждают общее грустное правило.

Именно поэтому, к сожалению, в России никакой исторической науки просто нет. А есть подразделения государственного неоагитпропа. К сожалению.

Тема 5. Историческая наука в России на рубеже XX-XXI веков.

Историографическая ситуация.

Распад советской исторической науки, формирование российской историографии. Основные признаки «кризиса исторической науки». Внутренние и внешние причины кризиса. Его негативные и позитивные последствия в исторических исследованиях.

Институциональные изменения в исторической науке и историческом образовании. Ликвидация кафедр, лекционных курсов, специализации по истории партии, научному коммунизму и др. Отмена цензуры. РАН. Создание системы альтернативных учебников по истории России для школ и вузов страны. Издание трехтомной “Истории России. С древнейших времен до конца ХХ века” (Под ред. А.Н. Сахарова).

Практика работы “круглых столов” в отечественных исторических журналах и ее связь с научно-исследовательским процессом. Анализ кризисных явлений в современной отечественной историографии в начале 1990-х гг. Обсуждение проблемы кризиса исторической науки на международной конференции “Россия в ХХ в.: судьбы исторической науки”(1993). Пересмотр понятия “кризиса буржуазной исторической науки” в России конца Х1Х — начала ХХ вв. Историческая периодика.

2. «Архивная революция» 1990-х гг.

Причины, сущность, итоги. Формирование новой архивной системы Российской Федерации. Новое архивное законодательство. Публикация ранее засекреченных документальных массивов.

Изменения в области методологии исторической науки.

Основные метаподходы (цивилизационный, формационный, модернизационный). Влияние зарубежных научных школ. Новые направления в исторических исследованиях (культурная антропология, школа «тоталитарной истории», история повседневности, интеллектуальная история, квантитативная история, биографика, «женская история», «устная история», макро- и микроистории и др.). Историософская оценка прошлого нашей страны в монографии А.С. Ахиезера “Россия. Критика исторического опыта” и других публикациях.

Возрастание удельного веса региональных исследований в отечественной историографии. Актуальность проблем краеведения, использование их как средство популяризации исторических знаний и воспитания патриотического сознания. Активные поиски взаимодействия школ и вузов в области совершенствования преподавания истории.

Литература

Основная

1. Наумова Г.Р., Шикло А.Е. Историография истории России: учебное пособие для студентов высших учебных заведений. 4-е изд., стер. М., 2011 (гриф Министерства Минобразования России).

2. Русская историография XI – начала XXI века / А.А. Чернобаев и др. М., 2010. Информационный библиотечный ресурс

1. Балашов В.А., Юрченков В.А. Историография отечественной истории (1917 – начало 90-х гг.): Учеб. пособие. – Саранск, 1994.

2. Репина Л.П., Зверева В.В., Парамонова М.Ю. История исторического знания: пособие для вузов. – 4-е изд., стереотип. – М., 2013.

3. Историография истории СССР. Эпоха социализма. /Под ред. И.И. Минца. М., 1982.

4. Вернадский Г.В. Русская историография. М., 1998.

5. История и историки: Историографический ежегодник. М., 1966; 1970-2010.

6. Историческая наука в России в ХХ веке. М., 1998.

7. Историки России XVIII – XX вв. Вып. 1-7. М., 1995-2000.

8. Историки России: Биографии. М., 2001.

9. Портреты историков: Время историков. Т. 1: Отечественная история. М., 2000.

Дополнительная

1. Анохин Г.И. Новая гипотеза происхождения государства на Руси // Вопросы истории. 2000. № 3. С. 51-62.

2. Брачев В.С. Крестный путь русского историка6 академик С.Ф. Платонов и его «дело». СПб., 2005.

3. Брачев В.С. Служители исторической науки: академик С.Ф. Платонов. Профессор И.Я. Фроянов. СПб., 2010.

4. Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: Идеология, основы,режимы власти: Историографические очерки. М., 1998.

5. Бычков С.П., Корзун В.П. Введение в историографию отечественной истории ХХ века. Учеб. пособие. Омск, 2001.

6. Вандалковская М.Г. Историческая мысль русской эмиграции: 20-30-е гг. М., 2009.

7. Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: евразийский соблазн». М., 1997.

8. Вандалковская М.Г. Россия между Востоком и Западом: Евразийская концепция русской истории // Россия и мировая цивилизация. М., 2000. С. 531-546.

9. Голдин В.И. Россия в гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х – 90-е годы). Архангельск, 2000.

10. Горская Н.А. Борис Дмитриевич Греков. М., 2000.

11. Дворниченко А.Ю. Владимир Васильевич Мавродин. СПб, 2001.

12. Дубровский А.М. Историк и власть. Брянск, 2005.

13. Историки России. Послевоенное поколение. М., 2000.

14. Историческая наука в России в ХХ веке. М., 1997.

15. Историческая наука и методология истории в России ХХ века: К 140-летию со дня рождения академика А.С. Лаппо-Данилевского. СПб., 2003.

16. Кип Джон, Литвин Алтер. Эпоха Иосифа Сталина в России: современная историография. М., 2009.

17. Кобрин В.Б., Аверьянов К.А. С.Б. Веселовский. Жизнь. Деятельность. Личность. М., 1989.

18. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 2003.

19. Лавров С. Лев Гумилев. Судьба и идеи. М., 2000.

20. Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории: в 2 томах. М., 2010.

21. Леонтьева О.Б. Марксизм в России на рубеже XIX-XX веков: проблемы методологии истории и теории исторического процесса. Самара, 2004.

22. Мазур Л.Н. Методы исторического исследования. Екатеринбург, 2010.

23. Малинов А.В., Погодин С.Н. Александр Лаппо-Данилевский: историки философ. СПб., 2001.

24. Михайлов И.В. Белое дело: зигзаги, тупики и перспективы историографического осмысления // Академик П.В. Волобуев. Неопубликованные работы. Воспоминания. Статьи. М., 2000. С. 397-412.

25. Мыслящие миры российского либерализма: Павел Милюков (1859-1943). М., 2010.

26. Панеях В.М. Творчество и судьба историка: Борис Александрович Романов. СПб., 2000.

27. Поляков Ю.А. Историческая наука: люди и проблемы. М., 1999.

28. Рожков Н.А. Избранные труды. М., 2010.

29. Российские историки на международных конгрессах исторических наук (1900-2000 гг.): ст. обзор. М., 2005.

30. Россия в ХХ веке. Судьбы исторической науки. М., 1996.

31. Сахаров А.Н. О новых подходах в российской исторической науке. 1990-е годы // Вопросы истории. 2002. № 8. С. 3-21.

32. Свердлов М.Б. Общественный строй древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX веков. СПб, 1996.

33. Сидорова А.Л. Оттепель в исторической науке. М., 1997.

34. Советская историография Киевской Руси. Л., 1978.

35. Ушаков А.И., Федюк В.П. Новое прочтение старых проблем // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 206-222.

36. Ушаков А.И. Современная российская историография антибольшевистского движения в годы гражданской войны в России. М., 2004.

37. Ушаков А.И. Антибольшевистское движение в годы Гражданской войны в России. Отечественная историография. М., 2004.

38. Ушаков А.И. Антибольшевистское движение в годы Гражданской войны в России: вопросы методологии и историографии // Преподавание истории и обществознания в школе. 2005. № 6. С. 3-9.

39. Фомин В.В. Варяго-русский вопрос в отечественной историографии XVIII-XX веков. М., 2005.

40. Фомин В.В. Изгнание норманнов из русской истории. М., 2010.

41. Фроянов И.Я. Киевская Русь: очерки отечественной историографии. Л., 1990.

42. Чернобаев А.А. Историк и мир истории. Саратов, 2004.

43. Чернобаев А.А. Историки России ХХ века: биобиблиограф. словарь. Саратов, 2005. Т. 1-2.

44. Шеуджен Э.А. Историография: вопросы теории и методологии: курс лекций. Майкоп, 2005.

Кризис исторической науки

КРИЗИС ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ — процесс коренной ломки ее методологических установок о цели, форме или способе познания прошлого, связанный со сменой ведущих позиций методологических течений в исторической мысли и обострением борьбы идей в сфере теории и методологии истории.

В марксистской историографии понятие кризиса исторической науки применялось только по отношению к так называемой «буржуазной исторической науке» и трактовалось как «застой», «упадок», «загнивание» этой науки. Вместе с тем, понятие такого кризиса возникло на рубеже XIX-XX веков в самой «буржуазной» или либеральной исторической науке, связывалось с необходимостью пересмотра позитивистской методологии истории и рассматривалось как позитивный процесс обновления теоретико-методологической основы развития науки, способный вывести ее на качественно новый уровень. С конца 1980-х годов в отечественной историографии начали предприниматься попытки отказаться от негативно-оценочной интерпретации понятия «кризис исторической науки» и рассматривать это понятие как естественное развитие науки, связанное со сменой ее парадигмы.

Вместе с тем, выдвинутое американским ученым Т. Куном понятие парадигмы науки как принятые всем научным сообществом достижения науки, на которых основываются способы решения научных проблем, не вполне применимо к характеристике развития науки исторической. В разных странах одновременно существовали признаваемые отдельными группами различные научно-исторические концепции. Более непосредственная по сравнению с естествознанием связь исторической науки с философией обусловливает развитие ее кризиса не на конкретно-историческом, а на методологическом уровне. При этом реальное сосуществование в исторической мысли противостоящих друг другу методологических концепций делает практически невозможным фиксацию парадигмы и на методологическом уровне.

Представляется более оправданным определять ведущие позиции того или иного теоретико-методологического течения в то или иное время, которые обуславливаются выходом в свет новаторских методологических трудов, ведущей ролью в методологических дискуссиях, широтой влияния постулатов методологического течения на историческую общественность. Этапы методологического кризиса в исторической мысли связаны с продолжением коренной ломки представлений об объективной цели, рационально-логической природе способа и обобшающе-систематизирующей форме исторического знания в рамках выдвижения на ведущие позиции нового методологического течения. А разрешение такого кризиса — с балансом этих представлений на качественно новом уровне.

Хотя методологические концепции, в рамках которых пересматривались установки о рациональной природе способа познания прошлого («философия жизни»), о причастности истории к обобщающе-систематизирующей работе (неокантианство) оформляется в Германии в конце XIX века, но в большинстве европейских стран и США вплоть до Первой мировой войны в качестве методологической базы исторической науки господствовал позитивизм. Таким образом, начало кризиса мировой историографии следует отнести к годам Первой мировой войны, когда ведущие позиции занимает течение «философии жизни», особенно ярко проявившееся в притягательности идей О. Шпенглера. Второй этап кризиса связан с усилением прагматического презентизма после Второй мировой войны. А попытки преодоления такого кризиса предпринимаются в рамках «новой научной истории» с 1960-х годов.

В России кризис начинается раньше — примерно с середины 1900-х гг., когда ведущие позиции в исторической науке занимает неокантианское течение. После Первой мировой войны и Октябрьской революции этот кризис вступает в следующий этап, связанный с тенденцией к выдвижению на ведущие позиции течения «философии жизни». Прерывается же такой кризис в СССР насильственно под воздействием идеологического прессинга со стороны государства и марксистской теории. В свою очередь, кризис марксистской методологии обозначается в Советском Союзе с конца 1980-х годов.

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 237-239.

Могильницкий Б. Г. История исторической мысли XX века: курс лекций. Вып. I-HI: Кризис историзма. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2001- 2008; Рамазанов С. П. Кризис российской историографии начала XX века. Ч. I—II. Волгоград, 1999-2000.

О кризисе современной исторической науки

Время между двумя мировыми войнами — наиболее продуктивный и творческий период истории нашей професии.

Читайте также Итог крымской войны

Какой кризис? Болезнь смертельная или болезнь роста? В России образовался трудовосполнимый огромный пробел в методологии исторического процесса.

Рассмотрим два периода:

«Хрущевский» — 50-60 гг напряженный интерес к теории и методологии общественных наук, кружки, диспуты, публикации статей, сейчас подобного не наблюдается, методологическая мысль парализована. Расчищены завалы догматизма, но в рамках марксистской концепции истории: исторический процесс — смена социально экономической формации, центральный тезис классовая борьба. Марксизм имеет предельные познания. Став на позиции всеобщей познавательности, разумно и логично Маркс отверг теорию познания о границах человеческого разума. Эти границы, отделяющие «мир в себе» от познающего субъекта, подлежат осознанию исследователя. Кант — первый счел невозможным говорить о бытие без предварительного упоминания о познающем субъекте. Обнаружена исключительная сложность исторического познания. Марксистко-Гегелевский подход к историческому познанию закрыл доступ к наиболее интересной методологии направлению в исторических науках XX века. Научная ревизия показала кризис марксизма как учения. Мы оказались на руинах общественного строя на базе Марксизма, источника трагедии миллионов.

Первый этап исследования — формулировка проблемы, история — плод активной целенаправленной работы историка. Когда поставлена проблема — устанавливается контакт с прошлым: историческими источниками и историческими фактами. Историк углубляется со своими вопросами в источник — получает сведения, создается плодотворное взаимодействие: диалог между историком и людьми прошлого. Исторический памятник — их мысли и намерения. Задавая вопросы историк получает ответы иногда неожиданные.

Исторический контекст зависит от того, в какой системе связи это явление рассматривается. Например — у скифов золото и серебро не богатство, а амулеты удачи ивезения, они их прятали для жизни после смерти. Привычные схемы и объяснения Марксом позитивной историографии не способны включить в себя элементы исторического синтеза, который мог объединить идеальное и материальное в их взаимном переплетении.

«Новая истрическая наука» или школа «Аналов» принципы сформулировала Блоком и Февром — крупными французскими историками нашего столетия. Глава этого направления 50-70 гг — Бродель несколько отошел от намеченного курса — история экономики и материализм цивилизации.

Социальная значимость професси историка — установление контакта с людьми минувших времен и в этом диалоге — смысл деятельности историка.

Исторические исследования накапливают ранние знания и способны передавать накопления ученых о той или иной эпохи момента в соответствии с картиной мира. Принадлежности историка к обществу и присущее ему мировозрение является необходимым условием познания им прошлого. Исторические проблемы радикально отличаются от истории, основное отличие в роли историка, его осмыслении, понимании особенностей науки о культуре и их противоположность методам наук о природе, неодушевленных и лишенных высших форм сознания.

Исторические науки — науки о человеке, и методы изучения не отличаются от методов естествознания. Историки не довольствуются только научным описанием, изображением исторических явлений и событий с позитивной стороны наблюдателями. Историки проникают в мысли и чувства, в тайны сознания других людей. Подход из вне сочетается с подходом изнутри с позиций людей прошлого.

Рассмотрим работы Рабле — исследованеи не ограничивается анализом романов (Рабле нападает на церковь, а не на христианство), в то время не могли существовать подобные мировозрения, не нуждающиеся в идее Бога.

Общество живет в двух измерениях — в материальном и мире воображения, разграничения вестма условно. В историческом труде присутствует картина мира историка и видение мира людьми изучаемой эпохи. У Маркса описывается история борьбы классов, борьба идеализма и материализма.

Историк должен охватить различные строны жизни. В прошлом столетии произошло разграничение истории, при котором экономическая история оторвалась от политической истории и от истории религии и культуры. Это привело к утрате целостности истории общества и созрела потребность историческом синтезе. Февр и Блок занимались проблемой исторического синтеза, разрабатывали методы синтетического подхода к пониманию и изображению общества и его развития,требовали резкого расширения кругозора, выхода за привычные рамки узкой специализации разделов истории.

Реализация этих задач требует ученого нового типа, с широким кругозором, всесторонне образованного профессионала с солидной теоретической подготовкой. Критики в основном критикуют школу «Аналов», где где обнаружены новые тенденции — это кризис роста, так как наука, которая не ощущает кризиса находится в стагнации. Кризис роста — не в количественных накоплениях, а в ломке привычных стериотипов и устоявшихся схем, происходит трансформация исследовательских методов и научных подходов. В центре кризиса стоит историк, ему надо менять свои методологические и гносеологические принципы и ориентации.