Сталинизм — вождь и народ

Сталинизм. Национальные мотивы

С 1938 г. власть Сталина сделалась безграничной. Уничтожены были, иначе говоря, все препятствия к прямой связи между вождем и народом, которую он использовал как орудие борьбы с руководящим слоем партии и как миф, способный зарубцевать разрывы в социальной ткани общества, вызванные конфликтами начала 30-х гг. Один советский писатель, который смотрит на Сталина отнюдь не с осуждением, описал его размышления, должно быть, довольно достоверно: «Был народ, и был его вождь Сталин… который знает, что нужно народу, по какому пути должен идти народ и что на этом пути совершить. Даже ближайших своих соратников он рассматривал прежде всего как посредников, главная задача которых состоит в том, чтобы неустанно разъяснять партии и народу то, что было высказано им, Сталиным, проводить в жизнь его указания».

Изображение в точности соответствует реальному положению вещей. Переменилась и сама связь между Сталиным и другими руководителями, какими бы испытанными сталинистами они ни были. В марте 1939 г. в Москве состоялся XVIII съезд ВКП(б). Вместе со Сталиным в Политбюро вошли Молотов, Каганович, Андреев, Ворошилов, Жданов, Калинин, Микоян, Хрущев плюс Берия и Шверник как кандидаты. В Секретариат вошли Сталин, Андреев, Жданов и Маленков. Получилось, иначе говоря, сочетание новых имен с несколькими уцелевшими деятелями прежней сталинской фракции. Но отношения между Сталиным и прочими были именно отношениями вождя с исполнителями. Вследствие этого все остальные выглядели, словно на одно лицо. Совершенно невозможно приписать одному из них сколько-нибудь реальное превосходство перед другими. Иные, вроде Молотова, к примеру, пользовались, быть может, большей известностью, так как дольше находились на политической сцене; но их позиция от этого не становилась более прочной. Даже Каганович и то частично утратил свое значение. Все знали, что в архивах НКВД на каждого из них заведено досье с обвинениями. У некоторых были арестованы самые близкие родственники, например жена Калинина; вскоре такая участь постигла и других. Каждое слово Сталина было законом для всех них.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Сталинизм для народа

Сталинизм отрицает низовую активность и протесты и поэтому популярность вождя у россиян невероятно удобна властям

5 марта 1953 года, 65 лет назад умер Иосиф Сталин, на тот момент — секретарь ЦК КПСС и председатель совета министров СССР, диктатор советского государства. Его наследники практически сразу начали сворачивать программу массовых репрессий, закончилась целая кровавая эпоха в истории нашей страны. Три года спустя на ХХ съезде КПСС был осужден культ личности и преступления Вождя. Но сталинизм в новом, «народном» изводе практически сразу вернулся — как стихийный протест. И в таком виде он существует до сих пор, причем а наше время кажется, что фольк-сталинизм исповедует и крупнейшая «оппозиционная» партия в стране — КПРФ, и руководство страны. Историк, публицист и социалист Илья Будрайтскис считает, что на самом деле «народный» сталинизм — это удобный инструмент манипуляции населением, потому что его риторика удобно противостоит и борьбе за индивидуальные права, и низовой групповой активности.

Что из себя представляет сталинизм, о чем говорят, когда употребляют этот термин? Если говорить о квази-марксистской идеологии, которая господствовала в советском государстве в 1930–50е годы, то она не исчерпывалась поклонением Сталину лично, в ней было много элементов, которые ясно вступают в противоречие с современной действительностью. Это отвержение капитализма, социальная справедливость, классовая борьба. И конечно сталинизм, в том виде, в котором он являлся установкой Коммунистического Интернационала в тридцатые годы или правящей партии в СССР и Восточной Европе в начале пятидесятых, не тождественен «народному» сталинизму, который мы видим сегодня. Нынешний сталинизм может быть полностью эмансипирован от любых социалистических элементов.

От сталинского сталинизма в этом «народном сталинизме» остается очень важный элемент, который связан идеей преемственности между дореволюционной Россией и Россией советской, представление о том, что СССР явился просто новой формой тысячелетнего русского государства — но более модернистского, прогрессивного, технологически развитого. Этот подход был взят на вооружение историческим сталинизмом с конца тридцатых, и сегодня востребован он так или иначе и у правящего режима, и у руководства Коммунистической партии. Если почитать выступления Зюганова и его соратников, приуроченные к столетию, то можно заметить, что ключевым там является фактическое оправдание революции через Сталина. Значение Октябрьской революции в том, что она сделала Сталина возможным. А следовательно она сделала возможной победу во Второй мировой войне, индустриализацию, полеты в космос и так далее. Не революция является высшим моментом, некоей истиной советской истории, а именно правление Сталина. А революцию мы принимаем поскольку-постольку она к этому правлению привела. В принципе это та мысль, которая является центральной в этом сталинизме, господствующем в КПРФ.

Интересно, что рост официального сталинизма КПРФ прямо пропорционален снижению ее значения как массовой партии, вовлеченной в социальные протесты.

Еще в двухтысячных годах в КПРФ состояли сотни тысяч людей, которые не только обслуживали избирательные кампании, но и активно участвовали в протестах на местах. Однако к началу 2010-х завершается процесс внутренней трансформации партии, ее чистка от любых потенциально неконтролируемых элементов. Если мы вспомним какие-то последние демонстрации, которые проводила КПРФ — демонстрация 7 ноября, 1 мая, то это бледная тень того, как они выглядели десять или тем более 20 лет назад. Они явно потеряли численность, а их массовость обеспечивается иногда даже платными участниками или при помощи административного ресурса. Это вещи, которые были невозможны в КПРФ в начале нулевых годов, просто потому, что у них было достаточно активистов, которые были готовы просто так на эти демонстрации ходить, приводить туда родственников и друзей.

Но если партия неактивна в реальном политическом процессе, в уличных движениях, то ее сторонников следует переориентировать на поклонение символам, в частности, Сталину. Такой сталинизм основан на представлении о максимально жестком восстановлении справедливости через вмешательство сверху, посредством силы государства.

Чем более убежденным сталинистом ты являешься, тем больший скепсис ты испытываешь в отношении перспектив любого самоорганизованного протеста.

Конечно, «народный» сталинизм полулегально существовал и в СССР после ХХ съезда. Он являлся отчасти искаженным бунтом, стихийным пассивным протестом против расслоения советского общества, теневой экономики, роста цен, бесконтрольности правящей бюрократии, увеличения привилегий. Он был тем, что Маркс когда-то называл «грубым коммунизмом». Чистым отрицанием частной собственности, синонимом уравниловки. И ренессанс сталинизма в девяностые или двухтысячные годы также связан с инстинктивным стихийным поиском справедливости, восстанавливаемой сверху. Справедливости, которая имеет такой возвышенный, мифологический характер: кара господня, которая падет на голову тех, кто творил неправедные дела. Такая форма стихийного, пассивного и абсолютно импотентного протеста представляет, конечно, большой ресурс для власти. Бунт «народного» сталинизма становится обратной стороной готовности подчиниться любой власти. В его основе представление об органичности крепкого полицейского порядка, недовольство которым является не более, чем проявлением гнилого антинационального индивидуализма.

С этой точки зрения оппозиция сталинизм — либерализм, которая сегодня очень активно подпитывается со всех сторон господствующего политического дискурса, представляет собой наилучшее поле действия для власти. У врага-либерала нет никаких конкретных черт. Нельзя сказать, что враг — это богатые (есть же очень хорошие богатые люди, патриоты). Нельзя сказать, что враг — это представитель какой-то конкретной группы (либеральных «петухов» может включить кто угодно, даже сосед или член семьи). Может даже оказаться, что забастовка дальнобойщиков работает на врагов, или что участники движения против «реновации» на самом деле финансируются иностранными разведками. В этом смысле враг — он везде и нигде. И определяется он только по одному признаку: восстанием против некоего государственного интереса с точки зрения своего частного интереса.

В этом смысле интересно посмотреть на то, как сталинистские структуры мысли встраиваются в оправдание социального неравенства и мер строгой экономии, которые сегодня практикует российское правительство. Президент Путин любит повторять, что русские отличаются от европейцев тем, что мы коллективисты, а они индивидуалисты. Это очень важная формула. Конечно речь не идет о том, что русские склонны сопереживать другим или склонны к различным формам самоорганизации. Мы точно знаем, что это не так. Нет, под коллективизмом подразумевается отрицание индивидуальных прав. Мы коллективисты, потому что для нас характерно презрительное отношение к правам даже не только индивидов, но и социальных групп, тем более тех, которые находятся в меньшинстве. Интересы, которые не соответствуют интересам государства, — это произвольные интересы. Они представляют собой, если с гегельянского языка перейти на путинский, «хотелки». Это «хотелки», а государственный интерес — это идея, принцип. И вот эта вот модель оппозиции принципа и произвольного интереса на самом деле представляет собой крайнюю степень вульгаризированной гегелевской философии истории, которая была, собственно, заимствована сталинизмом и встроена в нынешнюю господствующую идеологию. Она в каком-то виде перекочевала в наше время и стала формой, в которую может быть упаковано любое социальное и экономическое содержание. Можно сказать, что нельзя индексировать зарплаты и пенсии, потому что есть некий общий коллективный интерес, который состоит в том, что мы должны жертвовать индивидуальным благосостоянием ради общего.

При этом настоящий сталинизм, как бы мы к нему не относились, оправдывал жертвы образом будущего. Исторический сталинизм непредставим без модернизации, он оправдывается историей.

Российская власть интегрирует два типа оправдания власти, которые находятся между собой в логическом конфликте, но в официальном дискурсе они каким-то образом сливаются друг с другом. Это сталинизм и православный монархизм. Монархическая власть не оправдывает себя через историю, она не существует «потому что» и не нуждается в объяснениях. В этом принцип самодержавия — оно не может быть рационализировано. Этот политический порядок нельзя понять умом, поэтому нужно принять сердцем.

И наше руководство соединяет два нарратива: коллективный интерес, понимаемый через сталинскую вульгаризацию гегелевской философии истории, и нарратив исторической судьбы, который корнями уходит в дореволюционный период. И конечно, нарратив исторической судьбы не предполагает никакой модернизации, как и вообще необходимости какого-то движения вперед.

Принято говорить, что Россия левая страна. Конечно, когда социологи проводят опрос граждан что для них самое главное, выяснится, что это социальная сфера, справедливость и так далее. Но сам по себе такой ответ — он не является левым. Это просто свидетельство того, что в стране существует очень серьезное социальное расслоение, разрушение социальной сферы, люди это просто на себе ощущают, и транслируют это ощущение в своих ответах. Левая повестка начинается тогда, когда люди оказываются способны коллективно бороться за свои права. И здесь существует очень серьезная проблема, которая связана не только с тем, что левые группы как-то себя неправильно ведут или неправильно позиционируют, а с тем, что в современной России крайне слабы традиции коллективной борьбы, что делает ее население чрезвычайно податливым той политике, которая проводится сверху.

Это политическая проблема. В России в принципе отсутствует на массовом уровне представление, что с помощью активных действий можно улучшить собственную жизнь. И стимуляция «народного» сталинизма является эффективным способом блокировать любые формы самоорганизации, и даже мысли о ней. «Народный» сталинизм и основания для действительно левой повестки в России друг другу противостоят, они находятся в конфликте.

Кроме того, у власти в распоряжении целый ряд мер, которые они успешно применяют, особенно после всплеска социальных движений в нулевые, когда были протесты против остановки производства и массовых сокращений сотрудников на заводах в городе Пикалево, забастовка на заводе Ford, волна создания независимых профсоюзов, протесты против монетизации льгот. Это и пропаганда, и полицейские меры самого разного рода и, конечно, это какая-то более хитроумная тактика в проведении тех или иных мер социальной политики, когда большие непопулярные реформы проводятся точечно и постепенно, не затрагивают сразу десятки миллионов человек, как это было с монетизацией льгот, а затрагивают непосредственно отдельные группы населения — например, врачей или учителей.

Так, отмена, единой тарифной сетки и внедрение Новой системы оплаты труда (НСОТ) нанесло очень серьезный удар по любой потенциальной возможности создания профсоюза в бюджетном секторе. Когда люди просто боятся спрашивать, какая зарплата у их коллег, когда размер этой зарплаты зависит от степени лояльных отношений с руководителем бюджетного учреждения — тут не до профсоюза. В целом это продуманная политика, на которую накладывается весь официальный идеологический нарратив, который с начала «крымского консеснсуса» просто приобрел характер откровенной криминализации любого социального движения.

Ты начинаешь протестовать по поводу какой-то незаконной стройки — а тебе совершенно по-сталински говорят, что ты устраиваешь майдан и работаешь на американскую разведку.

Есть места в России, где ужасные стороны истории сталинизма являются просто неотъемлемой частью самого места — Воркута, Магадан. Какой там уровень «народного» сталинизма? Я общался с человеком из Воркуты, который говорил о том, что практически все жители города отдают себе отчет в том, что они живут на кладбище. Буквально: фундамент их дома стоит на братских могилах. Но это знание, которое практически никогда не прорывается в их политическое сознание, а наоборот, постоянно вытесняется. Я думаю, значительная часть населения страны через память места, в котором они живут или историю своей семьи в принципе догадываются, что сталинское время было, мягко говоря, не лучшим временем для жизни. Но при этом они могут апеллировать в целом к сталинскому времени не как к конкретному знанию, ни как к чему-то, что можно пережить чувственно, а как к некоему символу. Полная абстрактность этого «народного» сталинизма и позволяет властям так легко с его помощью манипулировать сознанием большинства.

Записал Семен Кваша. Иллюстрация — Софио Гогишвили. Фото: Питер Тумли/Corbis Historical/Getty Images

Сталин с ними. Как отечественная интеллигенция вновь полюбила «вождя народов»

Дмитрий Шушарин, политолог

Популярность Сталина среди населения России, выявленная еще в 2019 году Левада-центром (организация, признанная иностранным агентом на территории РФ), похоже, стала неожиданностью для прогрессивной общественности. Как будто не идет уже давно ресталинизация, глубина которой, очевидно, недооценивается. Два года спустя аналогичное исследование было проведено Левада-центром в России и Киевским международным институтом социологии в Украине. Больше половины россиян (56%) скорее согласны и полностью согласны с тем, что “Сталин был великим вождём”. В 2016 году таких было 28%. Обратной точки зрения. придерживаются 14% респондентов (23% в 2016-м). Для Украины эти показатели в 2021 году составили 16% и 40% соответственно.

В России больше всего сторонников памятника Сталину – среди молодёжи 18–24 лет и людей старше 55 лет. При этом в 2010 году за появление памятника Сталину выступали лишь 12% опрошенных в возрасте от 18 до 24 лет. Сейчас их 50%.

Социолог Лев Гудков и «Левада -центр» (признан иноагентом — ред.)объясняет все это стараниями агитпропа и чувством незащищенности населения. Думаю, интерпретацию результатов опросов можно расширить.

Начну с власти. Глеб Павловский хватил лишнего, назвав первое президентство Путина «национальным восстанием — борьбой за независимость и национальное достоинство России». Элите не надо, чтобы ее легитимность подтверждалась народным восстанием. Так и другие захотят устроить нечто подобное. Требуется совсем иное. Постепенно на телевидении и в прочих медиа стала заметной ресталинизация. Власть решала очень важную для нее задачу — лишала левую (часть ее, разумеется) и патриотическую (тоже далеко не всю) оппозицию важнейшего исторического символа. Забирала Сталина себе как персонификатора своей исторической легитимности. Так возник и распространился лояльный сталинизм.

Лояльный сталинизм существовал и существует в двух видах: ханжеском и бандитском. Ханжеский — это отрицание преступлений Сталина. Бандитский — это полное их принятие и даже прославление. В чистом виде они не встречаются, существуют ментально-вербальные миксы с доминированием того или другого элемента. Примеры такой миксации – современные сериалы и фильмы, в которых преступления Сталина не скрываются. Зачем? Они оправдываются судьбами и подвигами жертв. В такой тонкой игре можно отметить сериал «Королев», посвященный колымскому периоду жизни генерального конструктора, и фильм «Время первых», в котором космонавт Алексей Леонов рассказывает Королеву о страшном детстве сына врага народа. Зрителю ничего не навязывается, он сам делает вывод о том, что все испытания только пошли на пользу России и русским. Сталинская эпоха и связанные с ней потери, страдания, лишения приобретают сакральный характер. Они становятся коллективной инициацией современной России, а погубленные жизни и судьбы предстают жертвами русскому богу, в которого превращается Сталин. Никакой связи с коммунизмом и прочей левотой не прослеживается. Таким же было толкование страданий и жертв народов СССР Марленом Хуциевым в «Заставе Ильича». Более того, можно обнаружить общее с рассуждениями об избранности зэков и презрении к вольняшкам у Солженицына.

Самая распространенная ошибка состояла в определении социальных носителей сталинизма. Оказалось, это вовсе не старики, а в значительной мере молодежь. И не люмпены. И не только силовики. Сталин стал популярен среди менеджмента и топ-менеджмента, среди креативного класса, среди политических и околополитических функционеров разного толка, среди ученых — в том числе молодых — и среди художественной интеллигенции.

Привлекательной явилась эстетика сталинизма, обаяние большого стиля, но не это самое главное. Масштаб и простота его волевых решений, бесчеловечный стиль и эффективность его управления — вот что такое нынешняя легенда о Сталине. И это не вопрос убеждений, это не то, что утверждается или опровергается логически. Это новая идентичность, отождествление себя с традициями, нравами, культурой и бытом (не с бараком и коммуналкой, разумеется) той эпохи. Такой, как она видится сейчас.

До сих пор русская интеллигенция полагает, что достаточно рассказать о сталинских преступлениях, чтобы настало всеобщее просветление. Борцы за правду-матку не замечают, что тренд переменился: скрывать сталинские преступления, преуменьшать масштаб злодеяний, оправдывать их – все это вчерашний день. Наступает время гордости за размах убийств, за способность русского народа уничтожать лучших во имя… Да, во имя сохранения национальной идентичности. И потому бессмысленны и бесполезны тонны слов о сталинских злодеяниях, о том, что он отбросил Россию на много лет назад. Возвращение Сталина как идеального правителя в русскую историю, в русский народ неизбежно. Слово «народ» здесь более уместно, чем слово «население», ибо Сталин последовательно осуществлял важнейший принцип русского самодержавия – народность и постоянную смену элит.

В Сталине, как и в Иване Грозном с Петром Великим, сходятся два фундаментальных принципа русской идентичности – право на завоевание чужих земель и право на порабощение других народов во внешнем мире сочетается с антиправовым, антиинституциональным эгалитаризмом внутри страны. Сталин с ними. С путинским большинством как среди населения, так и среди креативного класса, менеджмента, нового поколения гуманитарной интеллигенции. В России появилась сталинистская элита, в том числе культурная и интеллектуальная. Эти люди не вешают портреты Сталина ни на лобовое стекло, ни на стены в своих кабинетах, редко упоминают его имя, а порой даже критически к нему относятся. Но они принимают сталинскую эпоху как свою, как позитивную часть их истории, как часть своей системы ценностей, в том числе ценностей этических и эстетических.

Таково же отношение к Сталину и широких народных масс. Тоталитарный агитпроп никогда не придумывает ничего нового – он определяет потребности аудитории, порожденные ее картиной мира. Сейчас его технологические возможности для подобных исследований и активных действий на их основе безграничны. Но это не значит, что агитпропу нечего противопоставить – надо просто адекватно оценивать глубину и сложность собственных задач, на что прогрессивная общественность оказалась не способна. И долгие годы помогала и помогает продвижению и возвеличиванию образа Сталина, демонизируя его. А демонизация — весьма эффективный способ рекламы, лишь укрепляющая поклонников Сталина в их восхищении своим кумиром.

Изменение нынешнего тренда никак не может осуществиться при сосредоточении на образе отца народов. Такое может произойти лишь при фундаментальной трансформации русской идентичности, русской системы ценностей, при преодолении деперсонализации русского сознания, которое и лежит в основе любого культа вождя. Выражение «культ личности Сталина» было заимствовано райтерами Хрущева у Фейхтвангера и использовано как эвфемизм для такой формулировки, как «режим единоличной власти Сталина». Но в любом случае употребляется слово «личность» или производное от него, что весьма точно, но еще точнее было бы – культ единственной личности. Такой личностью в самодержавной России был царь, а в русской империи, обновленной в 1922 году, стал красный монарх, как называется один из фильмов о последних годах жизни Сталина.

Русское самодержавие было формой этнической государственности – русской. И никакой иной. Все остальные народы империи должны были подчиняться инонациональной силе. И потому следовало остановить нациогенез на всей территории империи. Переход от самодержавия к советской власти был утверждением иных методов заморозки национального развития, не связанных прежними условностями.

Русский монарх – царь-самодержец, не просто отец народа, он персонификатор народа, родоплеменной вождь, фигура неизбежно сакральная, нуждающаяся не только в физической, но и духовной защите. Ни один народ, кроме русских, из населявших империю не мог идентифицировать себя с царем столь глубоко-личностно, столь телесно и духовно одновременно, то есть магически. А гражданской лояльности самодержавие не признавало, нерусский всегда был подозрителен. Продолжение этого мы находим сейчас в попытках агитпропа объявить все население России русскими (было такое) и, конечно, в разговорах о едином русско-украинском народе. При самодержавии концепция триединого русского народа была не только официальной. Она глубоко проникла в обыденное сознание русских и сейчас продолжает существовать. И порождает массу других особенностей русского самосознания, в частности, деперсонализацию смерти, что вызывает, в свою очередь, терпимое отношение к массовым убийствам, совершаемым властью, обесценивает жизнь человека.

И в заключение о новом русском вожде. «Ну, куда Путину до Сталина, ну, что вы, жалкая пародия». Понимаю, когда это говорят поклонники Сталина, для которых десятки миллионов убитых и замученных — свидетельство величия. Но когда это говорят люди, Сталина осуждающие и Путину не симпатизирующие, это странно. Потому что Путин круче Сталина. Он, как и Сталин, поставил всю страну на службу одному делу — обеспечению собственной власти. Но делает он это гораздо тоньше, умнее, технологичнее Сталина. Впрочем, во владениях технологиями они равны — оба были на уровне своего времени, но у Путина задача труднее: технологии сложнее, изощреннее, а главное — доступны всем. В условиях информационного общества Сталин был бы бессилен, а Путин всесилен.

Прогрессивная общественность и святая русская интеллигенция одного не могут признать: власть обыграла их на их поле, их же методами, показала более высокий уровень во владении теми технологиями, которые они считали своим исключительным достоянием. Это касается и айтишников, и сетевых гуру, и отставных политтехнологов, и вообще — широкие массы демобщественности, которые даже не заметили, как легко их с помощью Навального превратили в дешевых популистов и превращают в сторонников твердой руки и диктатуры.

Народ и Сталин

«Подвиг народа» — это когда «. ярость благородная вскипает как волна», когда «Идёт война народная – священная война. »
Когда говорят «Подвиг народа», — это говорят о людях Великой Отечественной Войны, которые много раз заглядывали в лицо смерти.
Миллионы из них навечно легли на поле боя во имя своей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, а оставшиеся в живых, с сединою на висках и слезами на глазах, в едином порыве возвещали мир возгласом:- ДЕНЬ ПОБЕДЕЫ! ДЕНЬ ПОБЕДЫ! ДЕНЬ ПОБЕДЫ!

Наш народ не страдал и не страдает злобным отношением к другим народам, как и не страдает «пропадением памяти». Тому свидетельство – предстоящий Парад войск на Красной площади Москвы и ликование многомиллионного народа России «от Москвы до самых до окраин. С южных гор до северных морей».

И как ничтожны на фоне этого события те, кто с «пропадением памяти», как только не изощряются опорочить Великий подвиг Советского народа и его вождя — Иосифа Виссарионовича Сталина в разгроме фашизма.
Либеральные и официозные СМИ сделали из Сталина монстра, которым пугают народ. Либеральные трубадуры и казённые «патриоты», которые не способны ничего создавать, а могут только разрушать и растаскивать, вопреки здравому смыслу, оплёвывают советскую историю, её выдающихся деятелей и народ, подсовывают и извращают факты и события. При очевидной несопоставимости достижений советской эпохи и нынешнего развала всего и вся, сдачи позиций по всем направлениям им ничего не остаётся, как пугать современного обывателя «ужасами сталинизма».

Но седые Ветераны и мы, дети выжившие в страшном пламени войны, не забыли то суровое июльское утро 1941-го.
Это были решающие дни в истории нашего государства, когда волю народа выразил
Иосиф Виссарионович Сталин.

Скромен был ноябрьский парад сорок первого, но он был воистину парадом будущей ПОБЕДЫ: каждый боец тогда понял, что враг будет остановлен, изгнан, разбит.
И батальоны, ощетинившись штыками, прямо с парада ушли в бой за РОДИНУ.
Бой тот длился долгих пять лет, и все ветераны помнят, что в каждый бой они шли с именем Сталина на устах.
Именно поэтому, а не «случайно» перелом в ходе второй мировой войны произошёл у Сталинграда: советские люди не могли отдать этот город врагам и потому, что он был солнечным сплетением фронта, и потому, что он был городом Сталина.

Тем, у кого с памятью плохо, напомню, что рабочие Сталинградского тракторного завода, оторвавшись от станков, пошли с ручными гранатами на вражеские танки, что грозные солдаты, вернувшись к мирным станкам, чудодейственно воскресили растерзанную землю.

Людям наживы трудно понять людей труда, точно так же, как трудно понять солдат, защищавших дом Павлова, или услышать колокольный звон над Хатынью или Бухенвальдом.
Но каждый нормальный человек знает, что Сталин – это труд. Мы, выжившие в пламени войны, видим в товарище Сталине архитектора над планами и строительством городов; мы видим его инженером и химиком, агрономом, переселяющим пшеницу на Север и возводящим живые зелёные стены, которые оградили наши нивы от дыхания смерти. Мы видим его рабочим человеком, трудящимся с утра до ночи, не отказывающимся ни от какого тяжкого дела.
Сталин – это МИР. Когда сторонники мира собирались в Париже, в Праге, в Риме, повсюду слышалось «Сталин». Это имя повторяли и венгерская учительница, и католичка из Рима, и французский художник, и старый индиец.

Сколько матерей в разных странах, глядя на своих малюток, вспоминая пережитые ужасы – крики воздушных сирен, развалины, кровь, — благодарили Сталина за то, что он не даёт злому бурелому пронестись по оживающей после войны земле!

Именем Сталина и Сталинграда названы многие проспекты, бульвары, улицы и площади больших и малых городов в различных странах Европы.

А теперь «денежные мешки» оплёвывают и НАРОД, назвав его «совок», и имя Великого Человека – Сталина, назвав его «монстром».

Я нахожу уместным привести сказанное Уильямом Джеймсом:
«Величайшая польза, которую можно извлечь из жизни – потратить жизнь на дело, которое переживёт нас».
Здравомыслящие люди не могут не признавать, что Иосиф Сталин потратил жизнь свою на дело, которое переживёт его во все века, а не на личное обогащение. А вклад в ПОБЕДУ советского народа под руководством её Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина неоспорим для любого здравомыслящего.

Иосиф Виссарионович, кроме всего, был провидцем. Ему принадлежат пророческие слова: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.
Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.
С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.
В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.
И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом».

Герою Советского Союза Иосифу Сталину вечная память в ДЕНЬ ПОБЕДЫ от поколения ветеранов войны и труда Союза братских народов нашей Родины – СССР, отстоявших жизнь и независимость!

Путь вождя. Как Сталин стал из «Великого кормчего» «Величайшим полководцем»

70 лет назад, 21 января 1949 г. соединенными усилиями Института марксизма-ленинизма и газеты «Правда» на свет появился величайший полководец всех времён и народов. Было ему на тот момент уже 69 лет, он носил защитного цвета френч, пышные усы и курил трубку. Да-да, это именно он — товарищ Сталин.

Тот год был для него юбилейным — ровно через 11 месяцев Иосифу Виссарионовичу исполнялось 70 лет. Возможно, сам он этой дате значения и не придавал, но юбилейная истерика началась фактически помимо его воли. Более того — она была даже слегка неприличной. Дело в том, что первый вал юбилейных славословий состоялся на собрании, посвящённом другому — трагичному для всех коммунистов юбилею. Именно в день двадцать пятой годовщины смерти Ленина, в Большом театре на торжественно-траурном заседании и были произнесены слова о «величайшем полководце всех времён и народов».

Вот как описывает этот момент Дмитрий Шепилов, недавно ставший начальником Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП (б): «Слово для доклада предоставляется П.Н. Поспелову. Хотя доклад формально посвящен В.И. Ленину, о Ленине в нем всего несколько общих фраз. Говорил Поспелов всегда скучно, нудно, бесцветно. Но Сталин, а за ним и все члены президиума собрания, сохраняли каменную неподвижность и невозмутимость. Вдруг Поспелов, без всякой видимой причины, словно вздрагивая от неожиданного толчка, растягивает ворот своей рубашки над кадыком двумя пальцами и угрожающим тоном начинает громко лаять, причем лай наращивался крещендо до апогея:

— Вдохновителем и организатором всемирно-исторической победы над фашизмом явился мудрый вождь и учитель партии и народа, гениальный стратег пролетариата, величайший полководец всех времён и народов товарищ Сталин!

Зал разражается аплодисментами».

В принципе, последнюю ремарку можно вставлять на протяжении практически всей речи главного редактора газеты «Правда» Петра Поспелова. Потому что в ней можно найти значительную часть пышных эпитетов, которыми наградили товарища Сталина при жизни. И которые было принято сопровождать «бурными и продолжительными аплодисментами». Итак:

Великий сподвижник Ленина и продолжатель его дела.
Мудрый вождь и учитель партии и народа.
Вдохновитель и организатор колхозного строя.
Вдохновитель и организатор всемирно-исторической победы над фашизмом.
Создатель учения о социалистическом государстве.
Гениальный стратег пролетариата.

А вот «Величайший полководец всех времён и народов» было произнесено впервые. И прижилось. И до самой смерти Иосифа Сталина широко использовалось, вытесняя многие другие эпитеты, поскольку было весомее и почётнее, чем уже поднадоевшее «Отец народов» или «Величайший мыслитель и корифей науки». И уж конечно почётнее, чем «Лучший друг физкультурников». Казусы вроде «Почётный вождь всех индейских племён» — титул, данный Сталину в феврале 1942 г. на собрании вождей индейцев США и Канады, остаются курьёзами и всерьёз не воспринимаются. Прочее же, вроде «Великий вождь и учитель», в счёт уже не шло, поскольку стало привычным фоном и воспринималось как органичное дополнение имени-отчества.

Но есть закон сохранения вещества и энергии — в формулировке Ломоносова звучащий примерно так: «Если что-то где-то убыло, то где-то что-то прибыть должно непременно». И он вполне применим к такой тонкой сфере, как славословия в адрес вождей. В том же самом году, когда у Сталина случилось прибавление в виде «Величайшего полководца всех времён и народов», он утратил, и, похоже, навсегда, лаконичное, ёмкое и очень удачное «Великий кормчий», которое сейчас ассоциируется только и исключительно с Мао Цзэдуном.

Переход пышного эпитета от Сталина к Мао по иронии судьбы произошло в том же самом 1949 году, когда дружеские отношения между СССР и Китаем были на пике, что отражено в написанной тогда же песне «Москва — Пекин»: «Русский с китайцем братья навек, Сталин и Мао слушают нас». Такое впечатление, что Сталин просто сделал своему коллеге поистине царский подарок — дескать, ты теперь будешь Великим кормчим, потому что у меня и без того титул неподъёмный.

Между тем, Сталин был к тому моменту Великим кормчим уже без малого пятнадцать лет. По каким-то загадочным причинам «Величайшая и мудрейшая» Википедия считает, что первоисточником является христианский писатель Иоанн Златоуст, употребивший выражение «Великий кормчий» в адрес Бога, который ведёт по морю истории и жизни свой корабль — Церковь.

На самом деле нет никакой нужды обращаться к христианской литературе IV века. Всё гораздо прозаичнее. Но и интереснее. Впервые Великим кормчим, то есть человеком, управляющим кораблём с помощью кормового весла, Сталина назвали люди, чей слог можно списать на профессиональную деформацию — моряки. Экипаж ледокола «Фёдор Литке», который в сентябре 1934 г. совершил реальный подвиг — за одну навигацию довёл своё судно из Владивостока до Мурманска Северным морским путём. В ответ на приветствие товарища Сталина команда дала телеграмму, заканчивающуюся словами: «Победа одержана на основе указаний великого кормчего ленинской партии товарища Сталина и решений XVII партсъезда».